Рубина Дина - По Субботам
Дина Рубина
По субботам
Под утро к ней приходили два сна. Один длинный, обыденный и скучный, у
него много лиц, и все они кого-то напоминают. Этот сон наполнен
раздраженными голосами и бесцельными действиями. Он ничем не отличается от
будней, поэтому тяжел, скучен и сер...
Она просыпается и смотрит в окно. В доме напротив горят три квадратика
- значит, уже часов шесть. Она долго лежит с открытыми глазами и думает.
Потом небо светлеет, и плечам становится прохладно. И вот тогда возникает
сон Второй.
Сначала он прыгает на форточку и долго сидит там, потом мягко и
бесшумно спускается на подоконник. Она знает, что Сон здесь, но на него
нельзя смотреть - улетит. Наконец он усаживается где-то у ее плеча и
начинает легонько дуть ей на мочку уха. Это ужасно приятно... Все предметы
вокруг становятся зыбкими и погружаются в мягкий сиреневый свет, который
постепенно вкрадывается в ночную комнату. Теплая и прозрачная дремота
наплывает на нее, обнимает, качает на своих коленях, и она боится пошевелить
головой, чтобы не отдавить лапку Второму сну...
Он здесь. Он легкими прикосновениями гладит ее лоб, щеки, плечи,
рассыпает на темном небе закрытых глаз разноцветные калейдоскопические
звезды и легко смешивает реальное с нереальным, как мягкие пластилиновые
шарики. ...А совсем утром ей приснилось, что ее зовут обыкновенным хорошим
именем Таня, таким уютным, домашним...
- Ева! - бабка стучала в стенку из кухни. Значит, завтрак готов, пора
вставать. - Евка!
- Ну что ты стучишь, как гестапо! - сонно пробормотала она, заведомо
зная, что бабка не услышит и будет колотить в стенку до тех пор, пока Евка
не появится на кухне.
Она с закрытыми глазами нашарила шлепанцы и поплелась в ванную.
"Эта физиономия, - подумала она, разглядывая себя в зеркале над
умывальником, - всегда напоминает мне о чем-то грустном".
Евка привыкла думать о себе как о чужом и не совсем приятном ей
человеке. Почистив зубы, она внимательно посмотрела на свое отражение и
сказала ему полушепотом, чтобы бабка не слышала: "Папа говорит, что ничего -
все девушки к шестнадцати годам расцветают. Что ж, будем надеяться... Но ты,
дитя мое, что-то подозрительно долго не расцветаешь! Прости, конечно, но
сдается мне, что ты просто-напросто кикимора!" закончила она и водрузила
расческу на место, потому что бабка любила порядок. Скуластая и раскосая
Евка в зеркале ничего не ответила, но, наверное, затаила обиду.
- Евка! - опять крикнула бабка из кухни. - Все простыло!
"Ну и имечко!" - подумала Евка в миллионный раз. Она так часто думала
именно этими словами, что у нее уже выработалась мысленная интонация. "Ну
и..." - думала она на вдохе и делала крошечную паузу. "И - имечко!" -
кончала она на выдохе и мысленно ставила три восклицательных знака.
- Ев-ка! Что ты сегодня, сдохла?!
- Пора, пора, рога трубят! - вполголоса пробормотала Евка. Она вообще
была негромким человеком. На кухне бабка сплетничала с соседкой.
- С женой он не разводился, - доверительно сообщала бабка, - но у него
была еще женщина, любовница... - Увидев Евку, она смутилась и поправилась: -
Он... он с ней... э-э... дружил...
- Да, - иронично и негромко сказала Евка, садясь за стол. - Дружил. С
женой он дружил ночью, с любовницей - днем.
- Попридержи язык! - закричала бабка.
- А ты не сплетничай о моем отце, - спокойно ответила Евка. - Что там у
тебя, котлеты? Я не хочу...
- Ничего, ты начни, аппетит разыграется.
- Разыграется, - буркнула Евка. - Ногами гамму до мажор в терцию.
Вообще
