Санаев Павел - Похороните Меня За Плинтусом
ПАВЕЛ САНАЕВ
ПОХОРОНИТЕ МЕНЯ ЗА ПЛИНТУСОМ
Меня зовут Савельев Саша. Я учусь во втором классе и живу у бабушки с
дедушкой. Мама променяла меня на карлика-кровопийцу и повесила на бабушкину шею
тяжкой крестягой. Так я с четырех лет и вишу.
Свою повесть я решил начать с рассказа о купании, и не сомневайтесь, что
рассказ этот будет интересным. Купание у бабушки было значительной процедурой, и
вы в этом сейчас убедитесь.
КУПАНИЕ
Начиналось все довольно мирно. Ванна журча наполнялась водой, температура
которой была ровно 37,5. Почему так, не знаю точно. Знаю, что при такой
температуре лучше всего размножается одна тропическая водоросль, но на водоросль
я был похож мало, а размножаться не собирался. В ванную ставился рефлектор,
который дедушка должен был выносить по хлопку бабушки, и два стула, которые
накрывались полотенцами. Один предназначался бабушке, второй… не будем забегать
вперед.
Итак, ванна наполняется, я предчувствую «веселую» процедуру.
– Саша, ты скоро? – спрашивает бабушка.
– Иду! – бодро кричу я, снимая на ходу рейтузы из стопроцентной шерсти, но
путаюсь в них и падаю.
– Что, ноги не держат?!
Я пытаюсь встать, но рейтузы цепляются за что-то, и я падаю вновь.
– Ты так и будешь надо мной издеваться, проклятая сволочь?!
– Я не издеваюсь.
– Твоя мать мне когда-то сказала: «Я на нем отыграюсь». Так знай, я вас
всех имела в виду, я сама отыграюсь на вас всех. Понял?
Я смутно понимал, что значит «отыграюсь», и почему-то решил, что бабушка
утопит меня в ванне. С этой мыслью я побежал к дедушке. Услышав мое
предположение, дедушка засмеялся, но я все-таки попросил его быть настороже.
Сделав это, я успокоился и пошел в ванную, будучи уверенным, что если бабушка
станет меня топить, то дедушка ворвется с топориком для мяса, я почему-то решил,
что ворвется он именно с этим топориком и бабушкой займется. Потом он позвонит
маме, она придет и на ней отыграется. Пока в моей голове бродили такиемысли,
бабушка давала дедушке последние указания насчет рефлектора. Его надо было
выносить по хлопку.
Последние приготовления окончены, дедушка проинструктирован, я лежу в воде,
температура которой 37,5, а бабушка сидит рядом и мылит мочалку. Хлопья пены
летят вокруг и исчезают в густом паре. В ванной жарко.
– Ну, давай шею.
Я вздрогнул: если будет душить, дедушка, пожалуй, не услышит. Но нет,
просто моет…
Вам, наверное, покажется странным, почему сам не мылся. Дело в том, что
такая сволочь, как я, ничего самостоятельно делать не может. Мать эту сволочь
бросила, а сволочь еще и гниет постоянно, вот так и получилось. Вы, конечно, уже
догадались, что объяснение это составлено со слов бабушки.
– Ногу вынь из воды. Другую. Руку. Выше подними, отсохла, что ли? Встань,
не прислоняйся к кафелю.
– Жарко очень.
– Так надо.
– Почему никому так не надо, а мне надо? – Этот вопрос я задавал бабушке
часто.
– Так никто же не гниет так, как ты. Ты же смердишь уже. Чувствуешь?
Я не чувствовал.
Но вот я чистый, надо вылезать. Облегченно вздохнув, я понимаю, что сегодн
бабушка меня уже не утопит, и выбираюсь из ванной. Теперь вы узнаете, дл чего
нужен был второй стул – на него вставал я. Стоять на полу было нельзя, потому
что из-под двери дуло, а все болезни начинаются, если застудить ноги.
Балансируя, я старался не упасть, а бабушка меня вытирала. Сначала голову. Ее
она тут же завязывала полотенцем, чтобы гайморит не обострился. Потом она
вытирала все остальное, и я одевался.
Надевая колготки – синие шерстяные, кото
