Свирский Григорий - Штрафники
ГРИГОРИЙ СВИРСКИЙ.
ШТРАФНИКИ
* ЧАСТЬ 1. ШТРАФНИКИ
Александр Ильич Скнарев, наш флагштурман, штрафник. Быль
4 июля 1942 года немцы потопили в Баренцевом море караван PQ-17, из
английских и американских судов, которые шли на Мурманск, и приказ Ставки
бросил нас в Ваенгу. В четыре утра на многих базовых аэродромах, на Балтике
и Черноморье, сыграли тревогу, а в полдень бомбардировщики уже садились на
самом краю земли, в горящей Ваенге. Тот, кто был на заполярном аэродроме
Ваенга, знает, какой это был ад. На любом фронте существуют запасные
аэродромы, ложные аэродромы. Аэродромы подскока. Авиация маневрирует,
прячется. В Белоруссии мы держались полтора месяца только потому, что
прыгали с одного поля на другое, как кузнечики. В Заполярье прятаться
некуда. В свое время заключенные срезали одну из гранитных сопок, взорвали
ее, вывезли на тачках -- и появилась площадка, зажатая невысокими сопками. Я
взбежал на эти сопки полярной ночью, холодной и прозрачно-светлой. Огляделся
и... на мгновение забыл, что где-то идет война.
Стихли моторы, и стало слышно, как вызванивают ручьи. Какой-то человек
в морском кителе с серебряными нашивками инженера собирал ягоды. Протянул
мне фуражку, полную ягод, -- угощайся, друг.
Ягоды отдавали смолкой. Голубика? Скат горы был сизым от них. Кое-где
виднелись огромные шляпки мухоморов. Поодаль чернела вероника. Колыхался на
ветру иван-чай. Бледно-розовый, нежный и для заполярных цветов высокий,
иван-чай густо поднимался у брошенных укрытий-капониров, во всех горелых
местах, а в горелых местах, похоже, здесь недостатка не было.
Внизу рванулись на взлет истребители, взметая бураны пыли и колкой
размолотой щебенки; чуть оторвавшись от земли, они тут же убирали шасси. И
лишь затем послышался "колокольный звон" -- дежурные, выскочив из землянок,
били железными прутьями по рельсам и буферам, висящим на проволоке.
-- Дело дрянь! -- сказал инженер.-- Бежим! И, как бы подтверждая его
слова, неподалеку, в Кольском заливе, дробно застучали корабельные зенитки.
Мы кинулись в сторону. Ноги утонули по щиколотку в коричнево-рыжеватой
болотистой хляби.
Теперь, видно, били все зенитные установки. Огонь тяжелых батарей на
вершинах сопок сотрясал землю.
Сверху нарастал резкий свист. Я бросился было за инженером, но чей-то
сиплый голос властно крикнул: -- Сюда!
Я свернул на голос, с разбегу приткнулся около большого гранитного
валуна, съеживаясь от ошеломляющего сатанинского воя летящих бомб.
Первые разрывы грохнули посредине летного поля. Вздрогнули сопки.
Казалось, земля загудела, как натянутая басовая струна.
-- Пошла серия. Сюда идет! -- сипло пробасил кто-то лежавший рядом.
Что есть силы я втискивался в болотистую жижу, прижимаясь плечом к
гранитному камню. Вспарывая воздух, сотрясая землю, разбрызгивая тысячи
осколков, взрывы подступали все ближе, ближе. Раскололась земля. Огромный
гранитный валун, века лежавший без движения, пошатнулся. Что-то -- твердое
ударило в бок. "Хана!"
Разрывы удалялись. Бомбовая серия гигантскими шагами переступила через
меня и ушла дальше. Я медленно согнул руку, не решаясь дотронуться до
собственного бока. Боли нет... Наконец приложил ладонь. Пальцы нащупали ком
мерзлой земли, отброшенной взрывной волной.
Я тут же вскочил на ноги и радостно закричал своим неизвестным
товарищам: -- Э-эй! Где вы?
Ответа не было. Тот, кто лежал рядом, уже спускался: внизу мелькала
спина в солдатской шинели. "А где инженер?"
Обежал гранитный валун вокруг. По другую стор
