Сегень Александр - Общество Сознания Ч
Александр Сегень
Общество сознания Ч
РОМАН
Глава первая
Белокуров гуляет
- Это твое?
- Мое.
- Откуда?
- Оттуда.
- Суеты вокруг моего появления на свет было столько, что хватило бы на
отличнейшую повесть, - хвастался один из посетителей нижнего буфета
знаменитого московского клуба, еще вполне молодой человек, лет сорока, с
усами, кончики которых он постоянно лихо подкручивал. Пред ним был стол,
уставленный выпивкой и закуской, а за столом сидели люди, знакомые и
малознакомые. Напротив себя он видел очарованный взгляд, и его несло. -
Достаточно того, что в день моего рождения, а я родился в Твери, мой отец
сбежал с любовницей в Дубну, отправив к матери своего друга с письмом. В
итоге друг, исполнив поручение, стал моим отчимом, и я ношу его фамилию.
- Стало быть, Белокуров - не родная? - спросила та, что смотрела на
него восхищенным взором. - А какая фамилия у вашего настоящего родителя?
- Ответ.
Белокуров усмехнулся и стал раскуривать сигару. Когда окрестность
наполнилась замечательным запахом "гаваны", он бросил в пепельницу дотла
сгоревшую спичку и подмигнул девушке:
- Ну что вы так на меня смотрите? Ответ. Именно такую бы я носил
фамилию, не сбеги мой родимый с любовницею.
- Борис Ответ? - усмехнулся сидящий справа от Белокурова писатель
Михаил Бобов. - Почти вопрос-ответ. Превосходное имя для поэта. Поэт Ответ.
Зря взял фамилию отчима, Борь.
- Писал бы я стихи, я бы подписывался отцовой, а так - нет, отчим у
меня - золото.
- А я всю жизнь считала, что и Белокурова никакого не существует, -
сказала девушка, бросая на Бориса очередной влюбленный взгляд. - Газета
"Бестия", главный редактор - Белокуров. Ну, ясное дело - псевдоним, для
прикола.
- Нет, я есть, вот он я, - улыбался Белокуров, самодовольно похлопывая
себя по животу.
- И такой то-о-олстый. А я всегда представляла вас подтянутым,
поджарым, стремительным. А вы вот, вальяжный.
- Именно что не толстый, а вальяжный, - поднял вверх указательный
палец Белокуров.
- Выпьем за него! - провозгласил сидящий справа Витя, которого
Белокуров не знал ни как писателя, ни как носителя какой-либо фамилии.
Все выпили, причем девушка чокнулась с особенным рвением. "Правда, что
ли, влюбилась в меня? - мысленно фыркнул Белокуров. - Вот черт! Этого
только не хватало. Хотя какая мне разница!" Впрочем, девушка была красивая,
черноволосая, черноглазая, живая, и она ему нравилась тем больше, чем
влюбленнее на него смотрела. И он не прочь был слегка увлечься, по своему
обыкновению, не выплескиваясь из русла супружеской верности.
- Вообще-то это я только в последние два года располнел, - заметил он.
- Буржуазы проклятые раскормили.
- Как буржуазы?! - аж подпрыгнула на стуле девушка. - Разве вы не
противник?
- Противник, матушка, противник, - иронично нахмурился Белокуров,
силясь припомнить, как ее зовут. Девушку привел известный тележурналист, он
назвал ее имя, попросил не обижать, а сам через пять минут откланялся и
сбежал. - Ненавижу этих ракалий, но что делать - семью кормить надо. Вот,
друзей угостить изредка - тоже люблю. Да вы не бойтесь, я Родиной не
торгую. Просто преподаю курс всемирной истории в одном богатеньком
колледже.
Последнее слово он исковеркал убийственной интонацией.
- И хорошо платят?
- Очень хорошо. Семьсот-восемьсот "бэ" в месяц выходит. А загружен два
дня в неделю - в четверг и пятницу. Вот сегодня оттарабанил и гуляю.
- "Бэ"?
- "Бэ". Баксов. Раньше ведь "рэ" говорили.
- "Бэ" - это хорошо, - одобрил Бобов.
- Ну и ка
