Севела Эфраим - I Love New York
Эфраим Севелла
I love New York
Синопсис художественного фильма
Этот фильм - легкий и незамысловатый, как уличная песенка, о
нью-йоркской девочке. Лет четырнадцати. Она-в том самом возрасте, когда
прощаются с детством и вступают в юность. Худенькая, длинноногая,
большеглазая и большеротая, живущая, как рыба в воде, в шуме и гаме
Манхэттена, этого современного Вавилона.
Весь фильм она не снимает с ног роликовых коньков и носится, как
стрекоза, среди автомобилей, в густой толпе пешеходов, в своих шортиках и
майке с надписью на груди: "I love New York".
Это - фильм о Нью-Йорке. Как мираж текущем в густой липкой августовской
жаре. Об одной его улице, а именно - пятьдесят первой стрит, перерезающей
Манхэттен поперек от реки Гудзон до ист-ривер. Эта улица-маршрут, по
которому из конца в конец носится на роликах девочка. Улица начинается с
кирпичных трущоб, автомобильных свалок и пустырей десятой, девятой и восьмой
авеню, пересекает Бродвей,
залепленный до крыш рекламами, весь в плясках неона по вечерам, далее -
авеню оф Америкас (шестая) - ущелье самых величественных небоскребов, потом
- пятая авеню, с самыми роскошными в мире витринами, и тянется дальше, до
огромного скелета строящегося небоскреба на Мэдисон авеню.
Девочка - вечно на улице. Потому что мать ее занимается древнейшим
ремеслом, и в меблированных комнатах, которые она снимает в трущобном доме у
десятой авеню, постоянно меняются клиенты, приводимые ею. Когда очередной
мужчина уходит, в их окне отдергивается занавеска - условный знак, что
дочери можно возвращаться домой. И тогда она поднимается по лестнице, стуча
роликовыми коньками - она их не снимает, зная, что скоро все равно будет
выставлена на улицу, с недоеденным сэндвичем в руке.
Обедают они вдвоем. Девочка подкатывает на роликах к маме, топчущейся
на своем углу, где она ловит клиентов, и они уходят в кафе. Мать с дочерью.
Нормальная семья.
Улица знает девочку, и девочка знает улицу. Мальчишки и девчонки, на
таких же роликовых коньках, с громогласными транзисторами на ремнях через
плечо, носятся стайками, как мотыльки, выпархивая из-под колес автомобилей и
до ломоты в ушах оглашая густой, удушливый воздух воплями диско-джазов.
Прямо напротив меблированных комнат, где они с мамой обитают,-маленькая
церквушка, приютившаяся в такой же трущобе из красного кирпича и
обличающаяся лишь неоновым крестом, подвешенным на кронштейне над головами
прохожих. При ней живет молодой, с лицом аскета, священник-добрый дух этой
улицы. Он пытается спасти детей от губительных соблазнов. За церковью, на
асфальтовом пустыре, он устраивает соревнования - гонки на роликовых
коньках. А в подвале вдохновенно репетирует с девочкой и пареньком, чуть
постарше ее, сцены из "Ромео и Джульетты".
Эти двое мужчин - кумиры девочки. Перед священником она благоговеет,
тянется к нему, как к отцу, которого никогда не знала. А паренек, партнер по
репетициям, - ее чистая, еще детская любовь, трогательная в своем неуклюжем
кокетстве и скрываемая от чужих глаз, дабы не подвергнуться осмеянию.
Каждый раз гонка на роликах завершается у сорокаэтажного каркаса
строящегося небоскреба. Там на самом верху, в искрах от электросварки,
работает ее Ромео, упираясь чуть ли не в облака головой, в пластмассовом
шлеме. К нему, под самое небо, на роликовых коньках, взлетает в сетчатом
грузовом лифте девочка и сидит с ним на железной балке, свесив ноги над
пропастью, беспечно болтая ими и жуя на пару со
своим другом разделенный попола
