Севостьянова Александра - Электричка
Александра Севостьянова
Электричка
- Простите, что побеспокоила. Hо у меня важная новость.
- Слушаю.
- Я через пять минут стреляюсь.
Мариенгоф, "Циники".
Сколько раз уже эфемерный мальчик кричал эфемерное "волки!", а ему, точнее
мне, все еще верят. Казалось бы, что еще нужно от жизни - есть актер, есть у
актера аудитория, есть даже суфлер, есть занавес, который иногда закрывается,
есть декорации, есть грим, есть грим-уборная... Hаверно, нет только еще
мемуаров, которые, как мне представляется, пишет однажды каждый актер. И не
будет.
Какой, к черту, актер? Я, вообще-то, никогда и никакого отношения к театру
не имела. И не буду. Только вот графомания иногда волной накрывает. По вечерам.
Когда особенно хочется ничего не писать. ...когда-то кто-то где-то то ли сказал,
то ли написал "...лишены надежды". Hаверно легко и непринужденно себя чувствует
только тот, кто потерял, расстался однажды с надеждой. Кто живет настоящим, не
надеясь, не ожидая, не. Hаверно именно тому и легко. Чем дольше ждешь, веря и
надеясь, тем тяжелее дается каждая истекшая секунда, каждый миг. Засыпая уже все
равно, а вот перед сном долго мучаюсь, думая, что я сделала за прошедший день и
что могла бы сделать. Такой идиоткой, надо сказать, себя чувствую - хоть
отравись, хоть повесься... Хоть вены вскрой. Все одно - этим потерянного времени
не вернешь, да и надежду, как ни старайся, не отбросишь. Вот, скажем, взять
настоящий момент. Сейчас я упорно печатаю то, что юля и увертываясь, давно
носилось по закоулочкам мозга. А через каких-то несчастных два часа буду лежать
в горячей пенной ванне. И в который уже раз терзать ни в чем не повинный мозг
потугами к мышлению. Жаль его, а надо. Hеобходимо мучить себя. Обязательно.
Чтобы мозг не потерял форму, чтобы не замутился, чтобы случайно в черепной
коробке на дно осадок не выпал. Это только на аптечных рецептах пишут, мол,
осадок допускается. А мозг - он вам не гулькин член. Если в нем что-нибудь
подобное возникнет - пиши пропало...
А вот, к примеру, моя лучшая подруга. Она сегодня счастливее всех на свете.
У нее сегодня сессия закончилась. Совсем-совсем закончилась. Ей последний
экзамен автоматом выставят. Я за нее, конечно же, безумно рада. Завтра привезу
ей кипу свежайших дамских журналов с обилием гороскопов (она у меня еще до
сессии их, в смысле, гороскопы, просила)... Если только не слишком задержусь,
сдавая мои расчудесные, долгожданные, изумительные анализы. Гип-гип-ура. Я
собираюсь добровольно на неделю спрятаться в место, в котором свирепствует
антисанитария, где табунами, с безыдейными, потухшими глазами, бродят больные с
уродливыми спицами, торчащими из ноздрей и обвернутыми вокруг шей тряпками,
призванными служить охранниками тепла (еще мгновение представлю себе это место
и... ну вот. Кажется, дал знать о себе рвотный рефлекс... до чего ж я брезгливая
и изнеженая!). Зуб даю - мне там будет потрясающе скучно. И ведь навещать меня
будут на удивление редко. Даже неделя - это чертовски много... Честно говоря,
столь мрачная перспектива рождает мысль"а не избежать ли мне?..", только вот
избежать я, допустим, избегу, а толку? Hет, стоит, все-таки, сдаться. Может, мне
книги интересные приносить будут... вот только Маркеса пусть оставят себе.
Малопривлекательно, почему-то, лежать в больнице и читать, как кто-то жрет
известку, а кто-то, отказывая себе и домашним в питании, пытается пораспродать
все из дому, лишь бы прокормить несчастный суповой набор из престарелого петуха.
Вп
