Сенчин Роман - Ничего Страшного
Роман Сенчин
Ничего страшного
Повесть
1
Как-то так незаметно, само собой получилось, что все продукты стали
храниться в одном месте - в холодильнике. Даже макароны, сахар, специи...
Это оказалось очень удобно - открыл дверцу и сразу же все нашел. Да и еще,
наверное, есть причина, почему продукты попадали не в шкафчики, тумбочку у
электроплиты, а в холодильник. Не так громко, требовательно он гудит, не
так звонко трясутся в его нутре полки-решетки. Когда полон - гудение
становится спокойным, уютным, сытым каким-то, точно похрапывает
устроившаяся на коленях любимая кошка...
Муж и дочь ушли на работу, а у Татьяны Сергеевны выходной. Она
работает три дня через три в сигаретном киоске неподалеку от дома.
Достаточно удобно вообще-то, единственный минус - киоск до того пропитался
запахом табака, что аж грудь начинает болеть и нос к концу смены распухает,
как у алкоголички. Летом Татьяна Сергеевна приоткрывает дверь, и это слегка
освежает воздух, а зимой, в морозы, когда включен обогреватель, от едкого,
смолянистого духа кружится голова, и в горле першит так, будто туда перца
насыпали.
Время от времени Татьяна Сергеевна вдруг загорается желанием найти
другое место. Расспрашивает знакомых, простаивает по полчаса у щитов
объявлений, изучает колонку "Вакансии" в местной газете. Тринадцать часов
(с восьми утра до девяти вечера) в такие периоды высиживает через не могу,
чуть не плача от обиды и досады, завидует даже старухам с семечками по
соседству, но вскоре этот период кончается, и Татьяна Сергеевна понимает,
что ее сигаретный киоск - подарок судьбы. И работа простая - получай через
окошечко деньги, выдавай взамен пачки "Явы", "Примы", "Союз-Аполлона",
зажигалки, спички - да и зарплата более-менее. Две с половиной тысячи. Муж
в своем институте чуть больше двух получает, а дочь Ирина в лаборатории -
тысячу семьсот. К тому же работает Татьяна Сергеевна пятнадцать дней в
месяц - остается время на домашние дела, на дачу.
Дача-дача... Да, о даче, кажется, теперь можно забыть...
Очнулась от мыслей, глянула на часы, заторопилась. До десяти надо
успеть обед приготовить. Внук Павлушка увлеченно смотрит в комнате длинный
японский мультфильм про космических чудищ, так что пока мешать не будет.
Обычно-то он по будням в садике, но там карантин уже больше недели.
Краснуха.
Вынутое из морозильника еще рано утром мясо легко поддавалось ножу.
Впрочем, и замерзать как следует, в камень, не успевает. Каждый божий день,
кроме субботы и воскресенья, с десяти утра до пяти вечера происходит
отключение электричества. Какие-то там долги-передолги у города перед
энерго чем-то.
Позапрошлым летом, когда начались эти отключения, люди возмущались
очень, подписи собирали, квитанции, чтоб показать, насколько исправно за
свет они платят, иски носили в суд, а потом вроде как приспособились и
притихли... Зимой свет в основном давали без перебоев, хотя то и дело
возникали перебои с отоплением - то трубы лопнут, то горючее на ТЭЦ
кончится... И вот снова май, потеплело, и свет, как и два предыдущих года,
только утром и вечером. И нет уже явно протестующих, по телевизору и радио,
в газетах никто об этом не говорит и не пишет, никто с подписными листами
по подъездам не бегает. Привыкли.
Да и как не привыкнуть? Иначе только отчаяться остается. Лечь и
лежать...
Татьяна Сергеевна срезала мясную мякоть с кости. Кость опустила в
кастрюлю с водой, а мякоть поделила на аккуратные брусочки - будет
поджарка.
Пока варился бульон, нашинкова
