Синицын Олег - Батилиман
Синицын Олег
БАТИЛИМАН
рассказ
До дельфинария в бухте Ласпи, что на берегу Черного моря, оставалось
порядка пятисот метров, когда я заметил плачущего мальчика лет пяти. Он
сидел на большом бордовом покрывале, дальше всех от моря, и тихо плакал,
между всхлипываниями повторяя: "Мама, мама".
Я остановился и поправил съехавшую с плеч майку. Солнце палило
нещадно, и мне очень было жалко свои обгоревшие плечи. Марина, шедшая
сзади, ткнулась мне в спину.
- Ты чего встал? - спросила она, поправив солнцезащитные очки. - До
представления осталось десять минут, а нам ещё топать по этому бесконечному
пляжу.
- Не могу, когда дети плачут.
- Наверно, в очередной раз испытывает терпение мамы. Пошли.
- Но, может быть, что-то случилось?
Марина со вздохом, означающим недовольство, но повиновение,
направилась к мальчику. Я хоть и любил детей, но всегда был неловок и
неуклюж в общении с ними. А Марина... Марина была прирожденным педагогом.
- Ты чего плачешь? - спросила она, опустившись перед ним на колени.
Малыш посмотрел на неё и стал тереть ручкой глаза.
- Ты маму потерял? - снова спросила Марина. Малыш вдруг часто задышал
и заревел. Марина взволнованно посмотрела на меня.
- Как маме фамилия? - спросила я. Марина на этот раз с укором
посмотрела на меня, а ребенок не слышал и продолжал заливаться слезами.
- Погоди плакать! - утешала его она. - Тебя как зовут?
- Саша, - ответил малыш, продолжая плакать.
- А как маму зовут?
- Мама Вера.
- Отчество, отчество спроси! - настаивал я.
- А где мама? - спросила она.
- Она ушла купаться и не вернулась.
- Давно?
- Да.
К нам стали подходить загорающие, и вокруг малыша образовался
небольшой круг.
- Кто-нибудь видел его маму? - спросил я окружающих. Все только
отрицательно качали головами.
- Я, кажется, их знаю, - сказала одна женщина лет сорока в соломенной
шляпе. - По-моему, они мои соседи по этажу в санатории. А фамилия их,
кажется... то ли Северо..., то ли Серогородские.
- Вера Серогородская! - крикнул я громко. - Подойдите к ребенку.
Вера...
- Что, что случилось?! - воскликнула подбежавшая женщина в черном
закрытом купальнике.
- Вы Вера Серогородская?
- Нет.
Я мысленно выругался.
- Вера Серогородская-я!!! - снова закричал я.
- А папа где? - продолжала расспросы Марина.
- Папа остался в Харькове. Мы сюда с мамой приехали.
- Ты видел, куда мама ушла купаться?
- Вон к тому камню, - сказал малыш, указывая на огромный валун,
торчащий из воды в пятнадцати метрах от берега.
- Витя, - обратилась ко мне Марина, - нужно сплавать туда. Если она
захлебнулась - ещё не все потеряно.
Я мигом сбросил майку, шорты и шлепанцы. Пара мужчин, стоящих рядом,
уже заходили в воду.
К камню мы подплыли почти одновременно. Он выступал над водой на три
наших головы.
- Надо под водой посмотреть, - сказал один из мужчин с сильным
хохлятским акцентом. - У меня очки, я нырну.
Я, тем временем, взобрался на камень и стал осматривать дно сквозь
прозрачную пленку воды. Ничего. Ни следа. Лишь две-три рыбины, похожие на
селедку, пересекли морское дно, покрытое густыми зарослями бурых
водорослей.
Около получаса мы плавали вокруг, но так ничего и не нашли. Мужчины
вернулись на берег, а я, напоследок, снова вскарабкался на камень.
Небольшие волны ударялись об него, поднимая брызги, летевшие мне в ноги.
Синее бесконечное пространство. Ни единого изъяна, кроме волн. Одна из
самых могучих стихий, одна из самых больших загадок. Что хранит в себе
море?
Спускаясь, я поскользнулся и свалился
