Ситников Константин - Уроды
Константин СИТНИКОВ
УРОДЫ
Грузовик был что надо! Если бы мне сказали, что он склепан из лязгу и
дребезгу, я бы ничуть не удивился. Все его детали ходили ходуном. Болты
прыгали в своих гнездах. Стекла жалобно дребезжали. А прогнившие доски
кузова громыхали, как съеденные зубы дистрофика. Я уж не говорю о том, что
у него совсем не было колес. И все же он мчался во весь дух по кривой
проселочной дороге, подпрыгивая на ухабах и подскакивая на колдобинах. И
видели бы вы, как его при этом раскачивало из стороны в сторону! Когда
задняя ось кренилась налево, кузов заваливался направо. Когда передняя ось
попадала в яму, кабина подпрыгивала и кое-как нахлобучивалась обратно. Вот
уж действительно, ничего более нелепого и представить себе было
невозможно!
Но Боже мой, что за скопище невообразимых уродов облепляло его со
всех сторон! За рулем, задрав босые ноги кверху, сидел безрукий. У него
была круглая бритая башка и заросшая щетиной морда со сломанным носом. А
как ловко управлялся он с баранкой! Она постоянно вырывалась у него из
ног, но он тут же проворно хватал ее снова и крутил с азартом и бешеным
весельем.
На педали жал безногий. Сидя на полу под своим безруким товарищем, он
в самые неподходящие моменты давил на тормоза или дергал на себя ручку
переключения скоростей, отчего грузовик то внезапно утыкался носом в
землю, то срывался с места с громким ржанием. Не удивительно, что при этом
всех сидевших в кузове безобразников швыряло и кидало из стороны в
сторону, а одного из них (сифилитика с провалившимся носом), подбросило
так, что он вывалился за борт и кубарем покатился в овраг.
На правом сиденье, пуская по подбородку пузырящиеся слюни и жуя
зеленоватые сопли, сидел набитый дурак. Он был у них за главного, должно
быть, из-за невероятной толщины, придававшей ему весьма внушительный вид.
И, наконец, посередине, на крышке двигателя, восседал слепой,
указывавший дорогу. Несмотря на июльскую жару, несмотря на духоту в
наглухо закупоренной кабине, несмотря на нестерпимый жар, шедший от
спекшегося двигателя, этот тощий, бледный старик в круглых черных очках
был одет в серое осеннее пальто и широкополую шляпу. Его грязные полосатые
брюки с бахромой наплывали на черные, узкие, лакированные туфли, натянутые
на босу ногу.
Еще с полтора десятка всевозможных уродов отягощало кузов грузовика.
Среди них были горбатые, щербатые, кривые, колченогие, безносые,
безмозглые и даже безмудые. Все это был самый отъявленный сброд. Все они
ужасно шумели, кричали, вопили и беспрестанно дрались друг с дружкой. Всех
их швыряло то взад, то вперед, и каждый из них набил порядочно шишек и
получил достаточно синяков. Не разбирая пути, они гнали по кривой
проселочной дороге, волоча за собой длинное полотнище пыли.
Но вот они увидали в стороне от дороги небольшой кирпичный дом,
окруженный высоким забором с деревянными воротами, и тотчас из их
здоровых, луженых глоток вырвался дружный и поистине непередаваемый вопль,
сравнимый разве что с ревом тиранозавра, почуявшего близость самки. Дурак
перестал таскать сопли в рот и, возбужденно пукнув, толкнул в бок старика
слепого. Слепой, точно заведенная пружина, слетевшая с крючка, тут же
принялся колотить тростью по бритой башке безрукого. В ответ безрукий
резко крутанул руль влево, а безногий, который, казалось, был связан с ним
невидимыми нитями, в то же мгновение со всей силой надавил обеими руками
на тормоза, отчего грузовик встал поперек собственного движения и с
грохотом пере
