Скаландис Ант - Батон Вареной Колбасы
Ант Скаландис
Батон вареной колбасы
Очередь бала небольшой, и Григорий остался доволен тем, как быстро
удалось ему купить отличный двухкилограммовый батон вареной колбасы. В
командировку в Вязники без колбасы он не ездил, начальник цеха Братеев даже
перестал предупреждать его, Григорий и так всегда помнил. Только покупала
батон обычно Клава - она учительница, ей со временем легче. Но сейчас Клава
не выходила из дома. Она была на третьем месяце, а два дня назад упала на
улице - скользко было - да так неудачно: и ногу подвернула и внутри
какая-то боль занялась.
Григорий ушел с полдня и теперь спешил домой: пообедать хотелось не
торопясь и, может быть, даже вздремнуть перед дорогой, в поезде-то какой
сон. Дома была теща, и обед был, и был Славка с двойкой по математике, а
Клавы не было. Доковыляла, поведала теща, до консультации. А оттуда - с
угрозой выкидыша - прямо в больницу. На сохранение.
Обедать пришлось наспех. И больница оказалась у черта на рогах. И не
пускали туда. Не только в палату, но и вообще в отделение. Женщины в
халатиках поверх ночных рубашек выходили на лестницу и там разговаривали,
накинув на плечи зимние пальто, снятые с навещавших, потому что с улицы,
где было за тридцать, тянуло жутким холодом. Разговаривали подолгу. Но
Клаве совсем нельзя было стоять, и встреча, получившаяся столь мимолетной,
нагнала на Григория тоску.
Возвращаться домой было теперь необязательно (на всякий случай он взял
все с собой), а времени оставалось ещё прилично. И Григорий заехал к другу.
Уж очень хотелось с кем-нибудь поделиться. И друг оказался дома. И нашлось,
что выпить. И было хорошо знать, что у тебя есть друг, который поймет,
согреет и приютит, который сидит напротив и говорит тебе:
- Спокойно, Гриня. Все будет отлично.
И он опоздал на поезд. И остался у друга ночевать .Ведь не мог же он
поехать домой.
До Вязников пришлось добираться электричками. Долго, но что поделаешь.
И в электричках было холодно. Особенно во второй, после Владимира. А пока
ждал автобуса у вокзала, Григорий думал, что вообще загнется от стужи.
Был уже вечер, когда он добрался до гостиницы, прикрывая рукой кончик
носа от ветра, дувшего здесь, на площади, с особою злостью. Вселили его в
пустой двухместный номер с неработающим телевизором и ужасными щелями в
плохо заклеенных оконных рамах. И только уже там, сидя на холодной постели
и тщетно пытаясь согреться стаканом чая, Григорий понял, что в Вязники
приехал зря. Опоздав на ночной поезд, он потерял день, а назавтра была
пятница - для командировочных работа до обеда, и стоило ли вообще тащиться
на завод - только уши отмораживать. Впрочем, нет. Стоило. Он ведь привез
Братееву батон вареной колбасы.
Однако холодно было нестерпимо. Григорий не представлял себе, как
будет спать в этом морозильнике. "А я и не буду", - подумал он. И снял
трубку, чтобы звонить Вере, хотя ещё два месяца назад, как раз когда
выяснилось, что Клава беременна, дал себе слово никогда больше с Верой не
встречаться. "Слово, - подумал он. - Честное слово. Глупость какая! Что я,
мальчишка что ли, из-за какого-то слова простужаться в холодном номере?"
Вера была сотрудником краеведческого музея. Ей было тридцать шесть
лет, и она жила одна. Вера обрадовалась Григорию. Она даже раздобыла где-то
четвертинку. И музыку включила, какую-то классическую. Григорий музыки
такой не понимал, но в качестве фона любил.
У Веры было тепло. А мороз был только за окошком. Хорошо было у Веры.
И Григорий с удовольствием
