Скаландис Ант - Джинсомания
Ант Скаландис
Джинсомания
- А знаете, что я предлагаю? - сказал Разгонов, обращаясь сразу ко
всем, кто его слушал, стоя в длиннющей очереди к дверям магазина. - Я
предлагаю государственную спекуляцию.
- То есть в каком это смысле? - спросил молодой, но лысеющий мужчина,
поправляя очки на небольшом вздернутом носу и морща лоб. Должно быть, он
его очень часто морщил, и кожа от этого стала вскладку.
- А вот в каком, - начал объяснять Разгонов. - Со спекуляцией нельзя
бороться так же, как с воровством или бандитизмом. Спекуляция - это
преступление, при котором нет потерпевшего. Если, конечно, говорить не о
надувательстве, а о "честной" спекуляции, спекуляции с открытыми картами.
Ведь покупатель тоже доволен сделкой и, естественно, будет покрывать
спекулянта. А значит, есть лишь один метод. Государство должно взять
спекуляцию в свои руки. Выброси в книжные магазины сборники фантастики по
десять-пятнадцать рублей, детективы, популярную классику, библиотеку
приключений, зарубежный роман - по двадцать, по двадцать пять, по сорок
рублей, а Булгакова - так и по полсотни - ведь тихо станет на Кузнецком,
пусто, как в праздничный вечер. Выброси во все универмаги кроссовки по
восемьдесят рублей, японские куртки по триста, джинсы по двести, ботинки и
туфли модные по сто рублей, ну, что там еще... - и тихо станет в
Малаховке. И нечего станет делать спекулянтам. Ну, разве я не прав?
- Так это же принцип свободного рынка, принцип капиталистической
экономики, - солидно заметил хорошо одетый бородач с ироничным взглядом
глубоко посаженных глаз. - Для социализма этот принцип не подходит.
- Но я же не на хлеб предлагаю цены поднимать, - обиделся Разгонов, - а
на предметы роскоши, да и не роскоши даже, а на предметы дефицита, и
дефицита, по большей части, неоправданного.
- Дело не в этом, - вмешался лысеющий молодой человек с морщинистым
лбом. - Принципы свободного рынка, социалистическая экономика - это все
отвлеченные понятия, а вы попробуйте порассуждать практически. Подумайте,
так ли уж многие покупают дефицит у спекулянтов. Ну вот хотя бы те же
джинсы, за которыми мы с вами стоим, все ли покупают их за сто
пятьдесят-двести рублей. Подумайте, какому-нибудь директору гастронома
нужно переплачивать за штаны, если директор универмага в лучших друзьях у
него ходит? Так ведь они взвоют, эти директора гастрономов, когда вы
госцену на джинсы поднимете...
...Отдаленный неясный гул, напоминающий шум прибоя, накатил из-за
площади, а спустя минуту в холодном воздухе между низким серым небом и
черным от воды асфальтом зависли яростные проклятья, выкрики лозунгов,
вопли протеста, песни и топот шагов. Толпа вступила на площадь. Это вышли
на демонстрацию директора гастрономов. Они несли в руках большие
кровоточащие куски сырого мяса и транспаранты: "Наши сердца обливаются
кровью, как это мясо!" "Нет - дорогим джинсам! Да - джинсам дешевым!"
"Даешь джинсы по цене мяса: американские - два рубля за килограмм,
неамериканским - рубль девяносто за килограмм!" За директорами шли
товароведы, кассиры и мясники в прорезиненных, обагренных кровью фартуках.
Некоторые держали в окровавленных волосатых ручищах огромные топоры.
Иногда на топорах болтались джинсы, презренные, обреченные на смерть
джинсы за двести рублей по госцене. Следом за мясниками шли директора
мебельных магазинов с одеревенелыми лицами, и директора магазинов
"Хрусталь" со стеклянными от ужаса глазами, и бледные до белизны
мелованной бумаги директора магазинов кни
