Скаландис Ант - Новичкам Везет
Ант Скаландис
Новичкам везет
- Слушай, Клюква, - спросил Панкратыч, - ты немецкий знаешь?
- Нет. А что?
- Так ты ж не знаешь.
- А мне все равно интересно.
- Славик немецкий знает, - сказала Машка.
- Какой Славик?
- Ну, тот, помнишь, который ко мне в Ленинграде в прошлом году клеился.
- А! - вспомнил я. - Лысый!
- Не лысый, а бритый, - поправила Машка.
- Ну да, бритый. Он еще ноги и грудь перед стартом брил для улучшения
гидродинамических свойств.
- Ноги и грудь - это что! - заметил Панкратыч. - Он ведь и клизмы
воздушные себе ставил.
- Нет, правда?! - не поверил я. - А я думал, они в шутку говорили, что
можно плавучесть этим повысить.
- Какие уж там шутки. У рыбы, знаешь, плавательный пузырь? Человеку
тоже не помешает.
- Да уж, - сказал Клюквин, - до чего только наш брат спортсмен не
додумается!
Я вспомнил начало разговора и спросил:
- А зачем тебе немецкий, Панкратыч?
- Да мне статью интересную принесли из фээрговского журнала. Название
уже перевели: "О влиянии раннего начала половой жизни на рост спортивных
результатов".
Мы сидели на пляже у самой полосы прибоя. Я выискивал в крупном песке
плоские камешки и швырял их в море. Был почти штиль, и камешки красиво
прыгали по тихой воде. Машка лежала животом на полотенце и, расстегнув
бюстгальтер, жарила спину. Панкратыч, расположившись вместе со мной на
гостиничном покрывале, рассеянно листал малопонятный немецкий журнал. А
Клюквин восседал на своем неизменном надувном матрасе. Матрас был совсем
необязателен на гладком пляже, но Клюквин без него не мог. Ребята
говорили, что он всюду с ним ездит, и даже рассказывали, что однажды на
сборах Клюква спал в гостинице, постелив на пол свой матрас, так как
кровать показалась ему неудобной.
Мы сидели на пляже и совершенно ничего не делали. В Москве, где ни на
что не хватает времени, такое и в голову бы не пришло. Ничего не делать -
со скуки умрешь. Но здесь, на Юге... Достаточно купаться, загорать, пить
прохладительные напитки, есть персики, разговаривать. И нету скуки. Что
значит скука? Вокруг царит только лень. Нормальная курортная
всепоглощающая лень. Здесь вообще все по-другому. На первом месте -
удовольствия, главная цель - красивый загар, единственно мыслимое
настроение - хорошее, но не восторженно-хорошее, каким оно бывает после
побед, а спокойно-, размеренно-, лениво-хорошее, умиротворенное. Здесь
слово "хочу" поднимается, как волна, и сладострастно накатывает на берег,
и разбивается о песок, удовлетворенно шипя, чтобы снова подняться и снова
покатиться к берегу. А слово "надо" тает в сиреневой дымке у горизонта и
исчезает за оконечностью мыса в том месте, где земля уходит в море, а море
упирается в небесный купол, и это всегда такое назойливое слово "надо" уже
не разглядишь ни в один бинокль до самого дня отъезда.
- Хорошо отдыхать! - сказал я и посмотрел в сторону прибрежных кустов
туи.
Там стоял теннисный стол, и на нем уже с полчаса играли двое: парень и
девчонка. На глаз я дал бы им уровень кандидатов в мастера. Девчонка
владела блестящим топ-спином слева, а парень отлично справлялся с ее
ударами, подкручивая шарик в сторону вращения и отправлял его обратно с
той же скоростью.
- Красиво играет, - сказал Панкратыч.
Оказывается, он тоже смотрел на теннисистов.
- Парень? - спросил я. - Да, не слабо.
Клюквин проследил взглядом траекторию шарика, неверно отбитого
девчонкой, и фыркнул:
- Подумаешь, я тоже так могу.
- Да ладно врать-то, - равнодушно откликнулась Машка. - Я помню,
