Библиотека в кармане -русские авторы

         

Слепынин Семен - Сфера Разума


Семен СЛЕПЫНИН "Сфера разума"
Соблазны
Природа - сфинкс. И тем она верней
Своим искусом губит человека,
Что, может статься, никакой от века
Загадки нет и не было у ней.
Ф. И. Тютчев
Уснули звуки, сгустились сумерки, и в душу мою вновь закрадываются страхи, недобрые предчувствия. В соседней комнате, превратившись в мышей, спят мои конвоиры и слуги. Как ни странно, к ним я уже привык. Куда труднее привыкнуть к маленькому садику перед окном.

Стараясь унять тревогу, поглядываю на кусты сирени и одинокую ободранную яблоньку. Ущербная луна роняет вниз голубой пепел и тонким слоем, словно изморозью, покрывает траву. В этом зыбком, почти нереальном свете все выглядит особенно жутким и пугающим.
Подул слабый ветер. Мне же почудилось, что кусты качнулись сами собой. В них мелькнула какая-то тень, притаилась и... снова скакнула!
"Начинается",- с замиранием сердца подумал я. Но вот ветер улегся, ветви сирени замерли, и тени приняли обычный вид. "Слава богу, пронесло",- вздохнул я.
Вслед за облегчением в груди поднималось нехорошее, злое чувство к моему таинственному собеседнику, этому змею-искусителю, соблазнившему меня "магией приключений и неведомого". Нахлебался я этой "магии" до чертиков, до дрожи в коленях. Ему бы такое!
Желая как-то забыться, избавиться от тяжких ощущений, вспоминаю, что начались мои странствия далеко, совсем в ином месте и с иных, куда более приятных, прямо-таки мажорных ощущений.
Именно ощущений... Я еще ничего не видел и ничего не сознавал, но чувствовал всеми порами родное, теплое, ласковое солнце. Я ловил его губами, пил его лучи. Потом пришло сознание.

Я открыл глаза и в волнении вскочил на ноги: кругом плескалось бескрайнее море трав и цветов. А в груди такое чувство, будто появился в этом мире внезапно, будто шагнул сюда из другого существования или из небытия.
Так оно почти и было на самом деле. Третий день я здесь и никак не могу освоиться с мыслью, что мою индивидуальность, мое психическое "я" взяли из двадцатого века и временно поселили в организм человека будущего. И зовут этого человека Василием Синцовым.

Третий день я обживаю его тело и привыкаю к новому миру.
А привыкнуть не в моих силах. До того острым было ощущение радости и жажды жизни, что я беспричинно рассмеялся, повалился на землю и начал с детским восторгом кататься на траве.
- Смотрите, дядя Василь кувыркается,- раздался звонкий мальчишеский голос.
Я встал. Из высоких, волнами качающихся трав выплыли ребятишки. С ними высокий смуглый человек с внушительной дымчатой, седеющей шевелюрой, уложенной наподобие чалмы. Серебрившаяся борода его кривилась, как ятаган.

Прямо-таки картинка из книжки арабских сказок. Он и был арабом по имени Абу Мухамед. Но обожавшие его детишки и многие взрослые звали просто дядей Абу.
- Резвишься, Василек? - с улыбкой спросил дядя Абу.- Вспомнил детство?
- Вспомнил,- смущенно ответил я, не зная, под каким предлогом поскорее отсюда убраться: контакты с людьми нежелательны.
- Вспомни заодно и Кувшина. Попрощайся с ним,- дядя Абу показал на запад.
Это был хороший предлог. Я поднялся ввысь и полетел на запад. Как и в прошлый раз, с любопытством ощупываю пояс, или, как его здесь называют,- антипояс.

Изготовленный из мягкой биоткани, он обладает свойством создавать послушное малейшему желанию поле.
"Повыше",- мысленно попросил я, и желание мгновенно исполнилось. Парил я уже рядом с жаворонком, оглушительно и залихватски выводившим свои серебряные трели. Мимо, взмахивая руками и подражая птицам, пролетели двое мал





Содержание раздела