Смирягин Андрей - Кирпич
Андрей Смирягин
КИРПИЧ
Ровно в шесть часов тридцать минут пять секунд вечера в самом
центре Москвы из-под крыши аварийного дома номер четыре по улице
Грановского сорвался кирпич, сопровождаемый порядочным куском
штукатурки, а в шесть часов тридцать минут восемь секунд он уже
нанес моей голове сокрушающей силы удар, от чего в ней испортился
какой-то механизм, ответственный за нормальное восприятие мира.
Я не почувствовал никакой боли, но с удивлением заметил, как
издевательски медленно к моим глазам стало приближаться
асфальтовое покрытие улицы, в котором я вдруг стал различать
мельчайшую структурную подробность. У меня даже сложилось
впечатление, что я падаю лицом вниз не одинажды, а несколько раз
подряд.
Вы вряд ли сможете вообразить, какой вихрь мыслей проносится
в голове несчастного, осознавшего, что, судя по всему, сейчас он
умрет. Конечно, сначала какая-то надежда жила, что, может,
удастся еще отделаться легким сотрясением мозга. Договорились?
Нет? Хорошо, я согласен на тяжелое, ведь и кирпич-то какой-то был
вшивый, в нем и весу-то не больше, чем на три килограмма - и
сказать кому будет смешно. Что, никак не выйдет? А, ладно! Раз
пошла такая пьянка, пусть даже трепанация с последующей
инвалидностью, но только бы пожить еще, пожить! А?!
Однако, надежда в моем случае почему-то сдохла первой. Я
понял, что летальный исход мне обеспечен, после чего успокоился, и
стал размышлять о более насущных вещах. Первое, о чем я подумал
было, что пришла пора приступать к воспоминанию всей прошедшей
жизни, а хрена мне ее вспоминать, если я и жил-то всего каких-то
несчастных двадцать семь лет.
И пожаловаться, вот беда, вокруг некому. Каждому же понятно,
что в той очереди наверх чего-то перепутали. Чего это шарахать
кирпичом по голове именно меня, если за мной буквально в двух
шагах забулдыга какой-то небо коптил? Почему бы не приласкать
кирпичом его? Ему все равно самое большее года через полтора
окончательное разрушение печени светит. Или та старушка, что чуть
впереди на ладан дышала. Замечательнее кандидата на тот свет -
целый день ходи, не найдешь. Да, господи, мало ли еще сыщется
достойных людей вокруг! Почему же именно я проклятому кирпичу
приглянулся?
Впрочем, что там время терять на уже сотворенное. Ведь еще
доморощенный гуру Карнеги в свое время наездился всем по ушам, что
переживание жизни не продляет. Лучше подведем, каким бы ни был
ничтожным, жизненный итог. Неужели, кроме останков похоронить, мне
и оставить нечего? Другие вон успевают до моих годов, кто новеллку
о дуэли бойкую настрочить, кто в историю в чине генерала
загреметь. Конечно, и я, как всякий ищущий себя молодой человек,
бумагу парой рассказов испачкал. Но кто будет их по моей кончине
читать? И кто обо мне, вообще, вспомнит, кроме, быть может, друзей
в очередную годовщину падения кирпича.
Нет, что-то должно быть главное, что я должен был завешать
здесь. Неужели забыл? Вспомнил! Вот оно, главное! Детей-то я,
продолжателей, после меня, кажется, не успел оставить. Возможно,
это кому и покажется метафизическими предрассудками, но мне стало
обидно уходить, не оставив кому-нибудь мои наследственные
склонности, болезни и таланты! Кто бы чего там не говорил, а без
похожих на тебя карапузов отправляться на тот свет как-то не очень
и по себе. И ведь сколько раз, дурак, бога молил, чтобы в этот раз
у нее чего-нибудь там не сработало! А сколько раз их мочу на
гинекологический анализ пробовать таскал? Это же немыслимо было
так упорн
