Снегов Сергей Александрович - Тридцать Два Обличья Профессора Крена
Сергей СНЕГОВ
ТРИДЦАТЬ ДВА ОБЛИЧЬЯ ПРОФЕССОРА КРЕНА
Памфлет-фантазия
К начальнику полиции вошел следователь. Начальник, энергичный
старичок с провалившимися щеками и злыми глазками, недовольно повернулся к
нему. Тот походил скорее на тренера команды тяжеловесов, чем на юриста.
Начальнику не нравилась в помощнике слишком оптимистическая внешность и
доверие к людям. За три года работы в полиции этот самодовольный боров
довел до смертного приговора всего четверых и не добился для других своих
подопечных полных ста лет тюремного заключения. Начальник не одобрял
методов следователя. Тяжелый кулак был веским аргументом не всегда. "Вину
из обвиняемого лучше не выдавливать, а выдалбливать, - говорил начальник.
- А невиновные если и существуют, то лишь в ближайшем окружении господа
бога, да и то потому, что туда не добраться". Начальник не позволял себе
чертыхаться, но господа бога вспоминал с благоговением часто.
- Я вас не звал, Симкинс, - заметил начальник.
- Совершенно точно, господин полковник, - ответил следователь,
кланяясь. - Я, с вашего разрешения, в связи с загадочным вопросом
профессора Крена...
- Вы олух, Симкинс, - почти вежливо сказал худой начальник. - Никаких
загадочных вопросов в деле Крена не существует. Как этот прохвост Крен?
- Бредит. Третий день не приходит в себя. Врачи ни за что не
ручаются.
- Никто бы не дал врачам медной монеты, если бы они за что-нибудь
поручились. Врач в самом простом случае должен сомнительно качать головой
- этим он повышает себе цену. Зато я поручусь, что меньше двадцати пяти
пропойца Крен не отхватит. Если, конечно, вы не испортите заварившуюся
кашу своим всепрощением.
- Постараюсь, господин полковник. Сделаю все возможное. Между прочим,
Крен не пьет. Никогда не пил!
- Вы оглохли, Симкинс? В сотый раз спрашиваю, что вам надо?
- Если позволите... Обгоревший дневник Крена восстановлен почти
полностью, много интересного... В парламенте выступал Поппер, я отчеркнул
в газете важнейшие места.
- Давайте Поппера! Так, так. Ага, вот: "Я лично осматривал эти
великолепные заводы, - произнес оратор в своей речи, - и убежден, что с
божьей помощью и дополнительными капиталовложениями их можно
переоборудовать для выпуска военной продукции. Что же до мошеннических
проектов нынешних акционеров, то от них приходится отказаться как от
беспардонного блефа".
Начальник поднял голову и осмотрел своего помощника с головы до ног.
- Вы слишком плотно ужинаете, Симкинс. К сорока годам у вас будет
свыше ста килограммов. Жир вреден, ибо развивает добродушие. У хорошего
человека злость сидит в костях, а не в жире. Сколько их было, этих
искусственников? Тридцать два, вы сказали?
- Сорок восемь. Крен говорит о тридцати двух потому, что они ему всех
ближе. Но всего их было сорок восемь. Ни один пока не пойман.
- Оставьте дневник и можете идти.
Когда следователь осторожно закрыл за собой дверь, начальник
пододвинул обгоревшую тетрадь. От первых страниц ничего не осталось,
многое отсутствовало и на следующих, но середина и конец составляли почти
связный текст. Начальник читал с интересом, временами качал головой и - не
то удивленно, не то восхищенно - бормотал про себя: "Прохвост же! Ну и
прохвост! Двадцать пять - и ни года меньше!"
*
...потрясенный. Я стремился лишь к этому восемь мучительно трудных
лет - нет, я не мог поверить! Это было слишком хорошо, немыслимо хорошо! Я
заметался по комнате, чуть не плакал; думаю, взгляни кто со стороны, решил
бы, что я сошел с ума, - та
