Соболев Леонид Сергеевич - Рождение Командира
Леонид Сергеевич Соболев
Рождение командира
Порыв ветра донес с бухты хрустальный перезвон склянок, и нетерпеливо
шагавший по пристани лейтенант почти бегом поднялся по ступеням мимо
безмятежной парочки, пристроившейся в тени колоннады. Он взглянул на них со
злостью, смешанной с откровенной завистью, и застыл у колонны в позе
отчаявшегося ожидания.
Девушка проводила взглядом его ладную и крепкую фигуру. Золотые нашивки
на рукавах белого кителя сияли предательской новизной, явно указывая, что
владелец их ходит в лейтенантах не слишком давно.
- Бедняга! Видно, она уже не придет, - сочувственно сказала девушка и
пожала пальцы собеседника (который еще ни разу не опоздал на свидание).
- Свинство! - согласился тот и добавил с железной логикой влюбленного:
- Чудесный ветерок, не правда ли?
Лейтенант нервно закурил папиросу и зашагал вдоль колоннады. Девушка
опять взглянула на него с жалостью: наверное, разрыв. Разве так мучают
человека, если хоть немножко его любят?.. Лейтенант опять остановился,
взглянул на часы и потом решительно пошел вниз, к пристани, где стояли
красивый военный катер и большая пузатая шлюпка.
Со ступеней он еще раз (о, неистребимость надежды!) обернулся на
площадь, просиял и бегом ринулся навстречу. Девушка невольно привстала на
скамье, всем сердцем поняв его порыв. Но она увидела только грузовик,
какие-то ящики на нем, четырех краснофлотцев и вспотевшего флотского
доктора, с которым лейтенант вступил в оживленную беседу, пока краснофлотцы
быстро и ловко спускали ящики на асфальт.
Беседа (которую девушка не могла слышать) пошла о медицине вообще и о
самом докторе "с его дурацкими клистирами" в частности. Неужели доктор не
мог сообразить, что, пока он возился со своими "банками-склянками", подул
этот паршивый ветер и теперь придется подымать шлюпки на порядочной волне?
Неужели ему не понятно, что до съемки с якоря осталось меньше двух часов?
Почему, наконец, он не позвонил с вокзала о задержке?.. Доктор, вытирая пот,
оправдывался, что на вокзале никакого ветра не было, что в накладной
оказалась ошибка, что телефон решительно ни при чем, ибо до линкора сорок
минут ходу, а времени осталось больше полутора часов, и что лейтенант,
очевидно, не успел развить в себе основных качеств командира - выдержки и
спокойствия. Ящики тем временем были погружены на баркас, доктор и лейтенант
во взаимном неудовольствии прошли мимо девушки вниз, мотор на катере
загрохотал и пустил из-под кормы синюю струйку, на баркасе поставили флаг,
сразу же вытянувшийся в тугую цветистую плоскость, и катер, отделившись от
пристани, дернул тяжелый баркас и повел его в бухту.
И хотя ветерок, лирически названный влюбленными "чудесным", все свежел
и уже в самой бухте появились барашки, но лейтенант заметно успокоился.
Самое неприятное осталось на пристани.
Приказание было точное: принять в шлюпочной мастерской баркас No 2,
погрузить доктора с аппаратурой рентгеновского кабинета и отваливать на
корабль, не опаздывая к походу. Но доктор проковырялся с приемкой все утро,
подул ветер, все неожиданно осложнилось, и впервые за свою недолгую
командирскую службу лейтенант Тимошин вынуждался к поступку чисто
командирского свойства: решать самому, - и одному! - и решать правильно.
Сперва он решил ждать ровно до трех, накинув необходимое время на
погрузку, на переход по волне и на подъем катера и баркаса на палубу. Но уже
без четверти три ему показалось, что погрузить "клистиры" на баркас -
минутное дело и что можно по
