Солнцев Роман - Волчья Пасть
Роман Солнцев
ВОЛЧЬЯ ПАСТЬ
1.
Станислав Иванович договорился с женой Мариной вечером пойти послушать
орган, католики разрешили заезжему музыканту дать светский концерт в своем
замечательном костеле. Но уже в конце рабочего дня в институт физики
позвонили из приемной губернатора: Ивкин срочно созывает "тайный совет".
Пришлось разыскивать по телефону жену, в ординаторской ее не оказалось,
через одну из медсестер Станислав Иванович попросил передать, что музыка
отменяется.
Губернатор зачастил, договаривались собираться раз в месяц, со времени
последней встречи прошла всего неделя, и опять! Поездка в Москву оказалась
неудачной? По слухам, он вчера вернулся оттуда взбешенный. Впрочем, чего
можно ожидать ныне в столице (как он обычно острил) не под рубиновыми
звездами - они уже погасли - а под красными носами старых цекистов, снова
оккупировавших правительство... Видимо, не вышло у Ивкина с ними разговора.
На прошлом Совете обсуждали именно его предстоящую поездку в Москву.
Обсуждали без журналистской братии, этих ныне многочисленных, тоскующих от
безделья соглядатаев, которые требуют гласности в каждую минуту
губернаторской жизни. Вопрос был один - и вопрос тяжелый, как топор:
поддержать стачку угольщиков, чтобы центр, наконец, понял: из-за высоких
тарифов местный уголь везти дальше тысячи двухсот километров невыгодно?
Дальнему востоку дешевле в Японии брать за доллары, не говоря о сибирском
западе - уральских заводах - к ним ближе Ростов... Или все же выплатить
зарплату шахтерам из своего котла, обобрав тех же учителей и врачей? Ведь
на носу зима: если угля разрезы не дадут, область замерзнет... После
трехчасовых дебатов уговорились: зарплату угольщикам выдать наполовину, а
Москве предъявить претензии на все сто процентов, подключив прессу. Ивкин -
человек мягкий, интеллигентный, не любит шума, но выхода не было. Мрачно
перекрестившись (разумеется, в шутку), он буркнул своим помощникам: идите к
папарацци, бейте в колокола! Пора с железной дорогой что-то решать.
Обзваниваем участников "Сибирского соглашения", показываем зубы, пусть и не
такие длинные и острые, как у владык "естественных монополий", половина из
которых как раз и сидит наверху и, конечно, сами с себя никогда не снимут
золотой пиджак.
"Может быть, журналисты перестарались - и опять пополз веселый слух об
отколе Сибири от России? Что могло случиться за неделю?" - раздумывал
Станислав Иванович Колесов, входя в приемную губернатора, где уже сидели
рядком в ожидании члены Совета. А он-то, Станислав Иванович, возмечтал
(если выгорит с Москвой) выцыганить для своих ученых у губернатора хоть
полмиллиона дополнительно - иначе фундаментальная наука окончательно вся
перекочует в США, Канаду и даже в Бразилию.
- Здрас-сьте! - здоровался он с коллегами, как бы весело улыбаясь. -
Здрассьте!.. - Эта защитная его улыбка, вымученная в детстве, перескочила и
во взрослую жизнь Колесова, утвердилась и не однажды спасала его, особенно
в годы "застолья", когда власти не любили печальных руководителей даже в
сфере науки - весьма подозрительными казались подобные люди. Впрочем, как
убеждался Колесов, его машинальная улыбка ныне хотя бы радовала людей, а
некоторых приятно интриговала. Вот вскинулся со стула навстречу бледный от
волнения местный писатель Титенко, приятель губернатора.
- Вы уже знаете, в чем дело? - он кусал губы и вскидывал глаза на люстру,
зажженную среди бела дня. Но что ему мог ответить Станислав Иванович. Он-то
думал: писатель осв
