Соловьев Владимир - Русские Символисты
Я был очарован этими восхитительно остроумными критическими статьями
Соловьева о русских символистах, которые, впрочем, характерны и для других
его произведений. Не поленившись отсканировать и распознать (слава, слава,
слава Алексею Полозову! - он знает за что), я получил этот текст. Советую
прочесть этот глоток классики, ведь не зря же Блок считал, что его
символизм вырос именно из пародий Соловьева. Думаю, понравится и Вам.
Отсканировано и распознано по книге В. С. Соловьев "Философия искусства и
литературная критика". - М.: Искусство. - 1991. - с. 704. Примечания
Соловьева: сноски обозначены звездочками. Все остальное - примечания
издательства.
Владимир Сергеевич Соловьев
РУССКИЕ СИМВОЛИСТЫ
I
Вып. 1-й. Валерий Брюсов и А. Л. Миропольский. Москва, 1894 (44 с.)
Эта тетрадка имеет несомненные достоинства: она не отягощает читателя
своими размерами и отчасти увеселяет своим содержанием. Удовольствие
начинается с эпиграфа, взятого г. Валерием Брюсовым у французского
декадента Стефана Малларме:
Une dentelle s'abolit
Dans le doute du jeu suprкme*.
А вот русский "пролог" г. Брюсова:
Гаснут розовые краски
В бледном отблеске луны;
Замерзают в льдинах сказки
О страданиях весны.
От исхода до завязки
Завернулись в траур сны,
И безмолвием окраски
Их гирлянды сплетены.
Под лучами юной грезы
Не цветут созвучий розы
На куртинах пустоты,
А сквозь окна снов бессвязных
Не увидят звезд алмазных
Усыпленные мечты.
В словах "созвучий розы на куртинах пустоты" и "окна снов бессвязных"
можно видеть хотя и символическое, но довольно верное определение этого
рода поэзии. Впрочем, собственно русский "символизм" представлен в этом
маленьком сборнике довольно слабо. Кроме стихотворений, прямо обозначенных
как переводные, и из остальных добрая половина явно внушена другими
поэтами, и притом даже не символистами. Например, то, которое начинается
стихами:
Мы встретились с нею случайно,
И робко мечтал я о ней,
а кончается:
Вот старая сказка, которой
Быть юной всегда суждено,-
несомненно происходит от Генриха Гейне, хотя и пересаженного на "куртину
пустоты". Следующее:
Невнятный сон вступает на ступени,
Мгновенья дверь приотворяет он -
есть невольная пародия на Фета. Его же безглагольными стихотворениями
внушено:
Звездное небо бесстрастное, -
разве только неудачность подражания принять за оригинальность.
Звезды тихонько шептались -
опять вольный перевод из Гейне.
Склонися головкой твоею -
idem.
А вот стихотворение, которое я одинаково бы затруднился
назвать и оригинальным и подражательным:
Слезами блестящие глазки
И губки, что жалобно сжаты,
А щечки пылают от ласки
И кудри запутанно-смяты, - и т. д.
Во всяком случае, перечислять в уменьшительной форме различные части
человеческого организма, и без того всем известные, - разве это символизм?
Другого рода возражение имею я против следующего "заключения" г. Валерия
Брюсова:
Золотистые феи
В атласном саду!
Когда я найду
Ледяные аллеи?
Влюбленных наяд
Серебристые всплески,
Где ревнивые доски
Вам путь заградят.
Непонятные вазы
Огнем озаря,
Застыла заря
Над полетом фантазий.
За мраком завес
Погребальные урны,
И не ждет свод лазурный
Обманчивых звезд.
Несмотря на "ледяные аллеи в атласном саду", сюжет этих стихов столько же
ясен, сколько и предосудителен. Увлекаемый "полетом фантазий", автор
засматривался в дощатые купальни, где купались лица женского пола, которых
он называет "феями" и "наядами". Но можно ли пышными словами загладить
пост
