Сологуб Федор - Дама В Узах
Сологуб Федор
Дама в узах
Легенда белой ночи
Н.И. Буткмской
У одного московского мецената (говорят, что меценаты водятся теперь
только в Москве) есть великолепная картинная галерея, которая после смерти
владельца перейдет в собственность города, а пока мало еще кому ведома и
трудно доступна. В этой галерее висит превосходно написанная, странная по
содержанию картина малопро-славленного, хотя и весьма талантливого русского
художника. В каталоге картина обозначена названием "Легенда белой ночи".
Картина изображает сидящую на скамейке в едва только распускающемся по
весне саду молодую даму в изысканно-простом черном платье, в черной
широкополой шляпе с белым пером. Лицо дамы прекрасно, и выражение его
загадочно. В неверном, очарованном свете белой ночи, который восхитительно
передан художником, кажется порою, что улыбка дамы радостна; иногда же
кажется эта улыбка бледною гримасою страха и отчаяния.
Рук не видно,-они заложены за спину, и по тому, как дама держит плечи,
можно подумать, что руки ее связаны. Стопы ее ног обнажены. Они очень
красивы. На них видны золотые браслеты, скованные недлинною золотою
цепочкою. Это сочетание черного платья и белых необутых ног красиво, но
странно.
Эта картина написана несколько лет тому назад, после странной белой
ночи, проведенной ее автором, молодым живописцем Андреем Павловичем
Крагаевьш, у изображенной на картине дамы, Ирины Владимировны Омежи-ной, на
ее даче близ Петербурга.
Это было в конце мая. День был теплый и очаровательно-ясный. Утром, то
есть в ту пору, когда рабочий люд собирается обедать, Крагаева позвали к
телефону.
Знакомый голос молодой дамы говорил ему:
- Это - я, Омежина. Андрей Павлович, сегодня ночью вы свободны? Я жду
вас к себе на дачу ровно в два часа ночи.
- Да, Ирина Владимировна, благодарю,- начал было Крагаев.
Но Омежина перебила его:
- Итак, я вас жду. Ровно в два часа.
И тотчас же повесила трубку. Голос Омежиной был необычайно холоден и
ровен, каким бывает голос человека, готовящегося к чему-то значительному.
Это, а также и краткость разговора немало удивили Крагаева. Он уже привык к
тому, что разговор по телефону, и особенно с дамою, бывает всегда
продолжительным. Ирина Владимировна, конечно, не составляла в этом
отношении исключения. Сказать несколько слов, и повесить трубку-это было
неожиданно и ново, и возбуждало любопытство.
Крагаев решился быть аккуратным и не опаздывать. Он заблаговременно
заказал автомобиль,-своего еще не было.
Крагаев был довольно хорошо, хотя и не особенно близко, знаком с
Омежиной. Она была вдова богатого помещика, умершего внезапно за несколько
лет до этой весны. Она и сама имела независимое состояние. Дача, куда она
приглашала Крагаева, была ее собственная.
О ее жизни с мужем ходили в свое время странные слухи. Говорили, что он
часто и жестоко бьет ее. Дивились тому, что она, женщина состоятельная,
терпит это и не оставляет его.
Детей у них не было. Говорили, что Омежин и неспособен иметь детей. И
это еще более казалось всем странным,- зачем же она с ним живет?
Часы Крагаева показывали ровно два часа, и уже становилось совсем
светло, когда его автомобиль, замедляя ход, приближался к ограде
загородного дома Омежиной, где ему приходилось бывать несколько раз прошлым
летом.
Крагаев чувствовал странное волнение.
"Будет еще кто-нибудь, или только я один зван?- думал он.- Приятнее
быть наедине с милою дамою в эту очаровательную ночь. Разве и зимою не
надоели достаточно все эти люди!"
У ворот
