Сологуб Федор - Свет И Тени
Ф. Сологуб
Свет и тени
I
Худощавый, бледный мальчик лет двенадцати, Володя Ловлев только что
вернулся из гимназии и ждал обеда. Он стоял в гостиной у рояля и
рассматривал последний номер "Нивы", который принесли с почты сегодня
утром. Из газеты, которая лежала тут же, прикрывая один лист "Нивы", выпала
маленькая книжечка, напечатанная на тонкой серой бумаге, - объявление
иллюстрированного журнала. В этой книжечке издатель перечислял будущих
сотрудников, - полсотни известных литературных имен, - многословно хвалил
журнал весь в целом и по отделам, весьма разнообразным, и давал образчики
иллюстраций.
Володя начал рассеянно перелистывать серенькую книжку, рассматривая
крохотные картинки. Его большие глаза на бледном лице глядели устало.
Одна страничка вдруг заинтересовала мальчика и заставила его широкие
глаза раскрыться еще шире. Сверху вниз вдоль странички было напечатано
шесть рисунков, изображавших сложенные разными способами руки, тени
которых, отброшенные на белую стену, образовали темные силуэты: головку
барышни в какой-то смешной рогатой шляпке, голову осла, быка, сидячую
фигуру белки и еще что-то в этом же роде.
Володя, улыбаясь, углубился в рассматривание рисунков. Ему знакома
была эта забава: он сам мог сложить пальцы одной руки так, чтобы на стене
появилась заячья головка. Но здесь было кое-что, чего Володя еще не
видывал; и, - самое главное, - здесь все были фигуры довольно сложные, для
двух рук.
Володе захотелось воспроизвести эти тени. Но теперь, при рассеянном
свете догоравшего осеннего дня, конечно, ничего хорошего не выйдет.
Надо взять книжку к себе, сообразил он, - ведь она же не нужна.
В это время услышал он в соседней комнате приближающиеся шаги и голос
матери. Покраснев отчего-то, он быстро сунул книжку в карман и отошел от
рояля, навстречу своей маме. Она подходила к нему, ласково улыбаясь, такая
похожая на него, с такими же широкими глазами на бледном прекрасном лице.
Мама спросила, по обыкновению:
- Что у вас сегодня новенького?
- Да ничего нового, - хмуро сказал Володя.
Но ему сейчас же показалось, что он говорит с мамою грубо, и стало от
этого стыдно. Он ласково улыбнулся и стал припоминать, что было в гимназии,
- но при этом еще яснее почувствовал досаду.
- У нас Пружинин опять отличился, - начал он рассказывать об учителе,
нелюбимом гимназистами за грубость. - Ему наш Леонтьев отвечал урок и
напутал, а он и говорит ему: "Ну, довольно, говорит, садитесь, - вались
дерево на дерево!"
- А вы все сейчас и заметите, - сказала мама, улыбаясь.
- Вообще, он ужасно грубый.
Володя помолчал немного, вздохнул и заговорил жалующимся голосом:
- И все-то они торопятся.
- Кто? - спросила мама.
- Да учителя. Каждый хочет поскорее курс пройти, да повторить хорошенько
к экзаменам. Если о чем спросишь, так уж наверное подумают, что это
гимназист зубы заговаривает, чтобы до звонка протянуть, чтоб не спросили.
- А вы после уроков разговаривайте.
- Ну да,- после уроков тоже торопятся, домой или в женскую гимназию на
уроки. И все так скоро, - сейчас геометрия, а сейчас и греческий.
- Не зевай!
- Да, не зевай! Как белка в колесе. Право, это меня раздражает.
Мама легонько усмехнулась.
II
После обеда Володя отправился в свою комнату приготовлять уроки. Мама
заботится, чтобы Володе было удобно, - и здесь есть все, чему надлежит быть
в такой комнате. Володе здесь никто не помешает, даже мама не приходит к
нему в это время. Она придет попозже, помочь Володе, если это будет нужно.
В
