Соломко Наталья - Белая Лошадь - Горе Не Мое
Наталья СОЛОМКО
БЕЛАЯ ЛОШАДЬ — ГОРЕ НЕ МОЕ
ВЛАДИСЛАВУ КРАПИВИНУ,
ПЕРВОМУ УЧИТЕЛЮ, ДРУГУ ДЕТСТВА
Нынче утром учитель географии лез в школу через окно в туалете.
Хорошо, никто не видел. Положение было совершенно безвыходное: он
опаздывал на урок, а в дверях школы стояла новенькая техничка и без
сменной обуви никого не пускала.
— Здравствуйте, — кивнул ей Александр Арсеньевич, мчась мимо (надо
ведь еще было успеть в учительскую за журналом), а она ухватила его за
рукав и закричала:
— Куда без обуви?!
К счастью, все порядочные ученики (не говоря уже об учителях) в этот
момент находились в классах, никто не слышал, как учитель географии
пытался доказать, что он учитель...
— Ишь ты — «учитель»! — кричала техничка. — Видала я вас, таких
учителей, перевидала! Вот сведу тебя, хулигана, к директору, он тебе
покажет, как над старшими смеяться!.. Шпендрик!
Александр Арсеньевич, действительно, выглядел несолидно: маленький,
легкий, узкоплечий, уши торчат, торчит хохол на затылке... Мальчик.
Школяр. Ученик девятого класса — и это в лучшем случае! Сигареты, правда,
продают, но на фильм «детям до шестнадцати» нечего и думать пройти без
паспорта...
А тут еще из переулка выбежали Петухова Юля из десятого «А» и Петухов
Женя из шестого «Б», и Александр Арсеньевич позорно отступил. То есть
просто убежал. Вовсе не обязательно Петухову Жене знать, что классного
руководителя принимают за мальчишку. А уж Петуховой Юле знать такие
унизительные подробности его жизни тем более ни к чему!
Александр Арсеньевич лез через окно в туалете и клял судьбу: это же
надо уродиться таким, когда кругом акселерат на акселерате сидит и
акселератом погоняет... Летом вот усы пробовал отрастить. Стало еще
смешнее: мальчик с усами. И усы какие-то... Черт знает какие! Отец
хохотал. А мама сказала, что ей нравится (и на отца посмотрела строго: не
смей травмировать ребенка). В общем, ясно было: лучше усы эти сбрить и не
смешить народ...
Александр Арсеньевич пугливо выглянул из туалета в коридор. Звонок
уже прозвенел, в коридоре было пусто.
По лесенке он несся через две ступеньки. Завуч Лола Игнатьевна,
поджидавшая опоздавших на площадке меж первым и вторым этажами, выговорила
ему суровым басом:
— Скверно, уважаемый Александр Арсеньевич, скверно!
«Белая лошадь — горе не мое!» — пробормотал про себя Александр
Арсеньевич магическое заклинание, с детства отводившее от него несчастья
большие и малые.
Его один замечательный человек научил: «Плохо тебе, а ты возьми и
скажи быстренько (но так, чтоб никто не слыхал): «Белая лошадь — горе не
мое!» — и все пройдет!» И проходило. Но нынче заклинание не сработало:
несчастья не кончились. То есть с уверенностью можно сказать, что они
только начинались.
И не то чтобы это был рок, недремлющая злая судьба, когда живет
человек тихо, никого не трогает, а несчастья на него валятся и валятся...
В случае с Александром Арсеньевичем все было иначе: несчастья валились на
других, а Александр Арсеньевич добросовестно под них подставлялся. А когда
человек сам подставляется, его никакие заклинания не спасут.
Нынче утром несчастье свалилось на девятый «В». К Александру
Арсеньевичу оно не имело ни малейшего отношения, ведь это не Александр
Арсеньевич сбежал вчера с биологии, это девятый «В» сбежал и теперь
пребывал в угрюмстве, чуя миг расплаты. Но Александр Арсеньевич и тут
вмешался... Короче говоря, произошло следующее...
— Бессовестные! — с порога выкрикнула Бедная Лиза. Прекрасные серые
глаза молоденькой
