Библиотека в кармане -русские авторы

         

Станюкович Константин Михайлович - За Щупленького


Константин Михайлович Станюкович
За Щупленького
Из цикла "Морские рассказы"
I
Среди таинственного полусвета тропической лунной ночи плыл, направляясь
к югу, военный корвет "Отважный", слегка покачиваясь и с тихим гулом
рассекая своим острым носом точно расплавленное серебро - так ярко светилась
фосфоричестым блеском вода.
На трех мачтах корвета стояли все паруса, какие только можно было
поставить, и корвет, подгоняемый ровным мягким пассатом, шел узлов по пяти -
шести, легко и свободно поднимаясь с волны на волну.
Ночь была воистину волшебная.
Спокойный в этих благодатных местах вечного пассата, Атлантический
океан словно бы дремал и с ласковым рокотом катил свои лениво нагоняющие
одна другую волны, залитые серебристым блеском полного месяца. Поднявшись
высоко, он томно глядел с бархатного неба, сверкавшего бриллиантами ласково
мигающих звезд. После истомы палящего тропического дня от океана веяло
нежной прохладой.
Тишина вокруг. Тихо и на палубе корвета.
Вахтенный офицер, весь в белом, с расстегнутым воротом сорочки, лениво
шагал по мостику, оглядывая по временам горизонт: нет ли где шквалистой
тучки или огонька встречного судна, и изредка вскрикивал:
- На баке! Вперед смотреть!
- Есть! Смотрим! - отвечали два голоса с бака.
И скоро наступала тишина. И снова вахтенный офицер шагал по мостику и
вдруг спускался на палубу ловить дремлющих и спящих.
Вахтенное отделение матросов было по своим местам, притулившись у мачт
и бортов. Чтобы не поддаваться чарам сна, среди небольших кучек идут
разговоры вполголоса: вспоминают про свои места, про Кронштадт, сказывают
сказки и обмениваются критическими мнениями, порой весьма ядовитыми, насчет
командира, старшего офицера, вахтенных начальников, штурманов, механиков,
кончая доктором и батюшкой.
А соблазнительная дрема так и подкрадывается в неге дивной ночи и в
мягком дыхании освежающего ветерка. И дремали бы себе матросы, стой на вахте
другой офицер, зная, что в тропиках при пассате почти что и нечего
опасаться. А у этого нельзя. Этот злющий. Его так и звали матросы - Злющий.
Подкрадется и, чуть увидит задремавшего, изобьет. И с каким-то жестоким
удовольствием изобьет, точно в самом деле беда, если матрос на такой
благодатной вахте, когда нечего почти делать, вздремнет, готовый очнуться
при первом же окрике.
И матросы борются с дремой, взглядывая по временам на мостик, где
шагает Злющий, и не без зависти прислушиваясь к храпу вахтенных, которые
сладко спят не внизу, как обыкновенно, а на палубе, обдуваемые легким
ветерком, на своих тоненьких тюфячках.
- И хо-ро-шо, братцы! Ах, как хорошо! - раздался среди тишины мягкий
голос у баковой пушки. - Такой ночи в нашей земле не увидишь... И теплынь...
И звезд что понасеяно... И океан ласковый... Гляди - не наглядишься, -
восторженно прибавил матрос и вздохнул полной грудью.
- Таких спокойных местов не много. Вот минуем тропики, войдем в
Индийский океан... Там, небось, поймешь флотскую службу, - ответил сиплый
басок.
- А страшно в Индийском?
- Еще как страшно-то! А тебе и вовсе нудно придется. Не по твоей
комплекции служба флотская. Тебе, по твоему виду, прямо на скрипке играть...
А там то и дело "пошел все наверх!" - боцман будет кричать. То поворот
делать, то рифы брать, то штурмовые паруса ставить. Только поворачивайся да
не считай зуботычин. Ну, а ты, братец, не того фасону. Недаром тебя
Щупленьким прозвали. Щупленький и есть!
Тот, которого на корвете все звали Щупленьким, никогда не называя его





Содержание раздела