Станюкович Константин Михайлович - Загадочный Пассажир
Константин Михайлович Станюкович
Загадочный пассажир
Рассказ
{1} - Так обозначены ссылки на примечания соответствующей страницы.
I
В ночь сочельника трехмачтовый военный крейсер "Руслан" шел под всеми
парусами, узлов по десяти, спускаясь к южным широтам.
"Руслан" легко рассекал воду и плавно раскачивался с бока на бок между
волн, казалось, почтительно отступающих от него. Ветер был резкий, холодный,
но не крепкий и ровный.
Океанская зыбь еще не улеглась. Она вздувалась, и высокие волны с
однообразным тихим гулом лениво разбивались одна о другую, и пенящиеся их
верхушки рассыпались алмазною пылью, облитые серебристым таинственным светом
месяца.
Холодом и какою-то безнадежною тоской одиночества веет и от заседевшего
холмистого океана, и от бесстрастно красивой луны, и от звезд, ярко мигающих
с темной бездонной выси. Стоящие на вахте матросы, одетые в буршлаты поверх
фланелевых рубах, словно бы поддаются тоске этой ночи. И им острее
чувствуется, что жизнь их - скверная, служба - проклятая и море - постылое.
Молчаливые и серьезные, они взглядывают на океан, отворачиваются от него, и
в эту рождественскую ночь их еще сильнее манит домой. И они тихо лясничают
между собой о далеких своих местах.
II
И "Ганцакурату Кару Карычу", как прозвали матросы педантичного,
хладнокровного, справедливого и добросовестно-недалекого капитана, барона
Оскара Оскаровича Нордштрема, и офицерам "очертел" длинный переход.
Казалось, в этот вечер большая часть офицеров, засидевшихся в роскошной
кают-компании, освещенной электричеством, дольше обыкновенного, скучала и
нервничала еще более, чем в прежние дни перехода из Шербурга прямиком в
Батавию.
Особенно приуныли семейные.
Даже старший офицер Евгений Николаевич, красивый румяный брюнет с
роскошной бородкой, блестящими зубами и золотым porte-bonheur'ом* на руке,
любивший казаться служителем сурового долга, - которому некогда скучать в
море, да и неприлично - был сдержанно и достойно серьезен и задумчив.
______________
* браслетом без застежки (франц.).
Обыкновенно великолепный и любивший вставлять веские, авторитетные
слова в общие разговоры, любезный со всеми и ни к кому не выказывавший
особого расположения, - старший офицер молчал и думал, что встречать
праздник несравненно лучше дома, в Петербурге, чем на "Руслане", да еще с
людьми, хоть и хорошими, но далеко не такими тонко чувствующими и умными,
как он. И, разумеется, Евгений Николаевич не сомневался, что Вавочка,
устраивая елку, поплакала о своем одиночестве и, бедная, очень горюет в
разлуке.
И с наивною влюбленностью в себя он размышлял:
"Еще бы Вавочке не горевать о нем, внимательном, заботливом, любящем
семью! Еще бы не ценить Вавочке такого умного и хорошего человека, который
так развил ее ум, так балует подарками! Она знает, что он сделает блестящую
карьеру, и семья будет обеспечена. Еще бы не любить такого безукоризненного
мужа, который если и изменяет супружескому долгу, то только в дальнем
плавании и единственно ради здоровья! Недаром же Вавочка боготворит и
смотрит ему в глаза, всегда боящаяся огорчить его. Она - чудная, честная
женщина и, разумеется, не позволит себе "подло увлечься", как увлекаются
многие соломенные вдовы плавающих моряков... Она и не подумает!"
И в ту же минуту Евгений Николаевич мысленно решил, что в Батавии он
непременно съездит на берег.
Другие женатые моряки, вероятно, не считали себя такими великолепными
идолами, на которых их жены могли бы молиться. Напротив, если некото
