Степанов Анатолий - Привал Странников
Анатолий СТЕПАНОВ
ПРИВАЛ СТРАННИКОВ
Поезд был скорый - теперь все скорые, но медленный, грязный и шумный,
как все южные поезда. До Москвы дополз кое-как.
Смирнов, увидев сквозь мутное, узорами, стекло приближающиеся узкие
перроны Курского, взял палку, взял сумку и вышел в тамбур. Открыв дверь,
проводница протирала поручни. Смирнов дождался полной остановки и, хромая
привычно, спустился в полутемный тоннель.
Смирнов не любил этот новый Курский, не нравился он ему. В
раздражении миновав необъятный зал, он выбрался к стоянке такси. Выгода
непрестижного поезда: строй машин и кучка таксистов стоял в ожидании
пассажиров. Смирнов подошел к головному таксомотору и громко спросил у
кучки:
- Кто на очереди?
На мягких кроссовках подошел парень в травленых джинсах, в оранжевой
куртке с выведенной умельцами Рижского рынка надписью "Хонда". Совсем
молодой паренек.
Паренек подошел, остановился и изучал Смирнова, вертя на указательном
пальце ключи. Привычно-некурортно-загорелое лицо, рубашка, застегнутая на
все пуговицы, неопределенный пиджак с затертой орденской планкой,
отечественные портки, отечественная обувка. Вроде лох из Мухосранска. Но
фирменная кожаная сумка через плечо, но легкая камышовая трость с
монограммами... Ничего не поняв, водила полез к баранке. Непроизвольно
покряхтывая, Смирнов устроился на заднем сиденье.
- Куда едем, батя? - игриво осведомился парень.
- Куда укажу, пасынок, - поставил его на место Смирнов и, выдержав
паузу, дал начало маршрута: - Развернись на Садовом и через Обуха, на
бульварное кольцо.
От всесоюзной суеты Садового кольца к московскому уюту кривых улочек
и переулков. Дом родной. Он дома. Последний подъем Яузского бульвара,
Покровский, Покровские ворота, Чистые пруды. После Трубной Смирнов
попросил:
- Сейчас в переулок направо... - Шофер исполнил. - А теперь налево...
Желтое здание стояло на месте. Они развернулись на Каретном и доехали
до Пушкинской площади.
- Вниз по Горького, - приказал Смирнов.
Телеграф, "Националь", Университет. У Библиотеки Ленина Смирнов
скомандовал еще раз:
- С Лебяжьего на Ленивку и по набережной.
- А с Лебяжьего проезд уже пять лет как закрыт, - с плохо скрытым
торжеством объявил водитель.
- Ну тогда с Волхонки.
По крутому переулку вскарабкались к шестиэтажному, громадному здесь
дому. Смирнов выбрался кое-как, отстегнул трешку, спросил на прощанье:
- Так и не догадался, кто я?
- Не-е... - признался водитель.
- Думай, молодой, думай. Молодым много думать надо.
И захлопнул дверцу.
Лифт, слава богу, работал. Смирнов поднялся на пятый этаж. Нужная ему
дверь была заново обита, и на ее темно-бордовой шкуре сиял мягким блеском
старинный звонок с вежливой надписью: "Прошу крутить". Раз просят, Смирнов
крутанул. И будто ждали: дверь тотчас открылась.
- Ну, входи, - предложил здоровенный мужик в майке и шортах. - Я тебя
с балкона увидел.
- Хорош! - решил про него Смирнов и вошел. Обнялись как положено.
Оттолкнувшись друг от друга, чтобы обоюдно рассмотреть получше. Смирнов
добавил к первому впечатлению: - Но пузо.
- На себя посмотри, сельский житель! - обиделся хозяин. - Пиджачок и
штанцы со своего огородного пугала снял, что ли? Как тебя такого Лидка
выпустила в Москву?
- Я пенсионер, Алька, - напомнил Смирнов. - И вид у меня должен быть
пенсионерский. Это ты у нас все мальчуганом прыгаешь. - И повторил: - Но
пузо.
- Грубо, - решил тот, кого назвали малоподходящим к его летам именем
Алик, и предложил: - Можешь душ принять с дороги.
