Библиотека в кармане -русские авторы

         

Стругацкий Борис & Аркадий - Извне


Аркадий СТРУГАЦКИЙ
Борис СТРУГАЦКИЙ
ИЗВНЕ
Повесть в трех рассказах
1. Человек в сетчатой майке
Рассказ офицера штаба Н-ской части майора Кузнецова
Вот как это было. Мы еще летом собирались совершить восхождение на
Адаирскую сопку. Многие наши офицеры и солдаты и даже некоторые из
офицерских жен и штабных машинисток с прошлого года щеголяли эмалевыми
сине-белыми значками альпинистов первой ступени, и эти значки, украшавшие
кители, гимнастерки и блузки наших товарищей, не давали спокойно спать
Виктору Строкулеву. Лично я за значком не гнался, но заглянуть в кратер
потухшего вулкана мне очень хотелось. Коля Гинзбург, глубоко равнодушный
и к значкам, и к кратерам, питал слабость ко всякого рода "пикникам на
свежем воздухе", как он выражался. А майор Перышкин... Майор Перышкин был
помощником начальника штаба по физической подготовке, и этим все сказано.
Итак, мы собирались штурмовать Адаирскую сопку еще летом. Но в июне
Строкулев вывихнул ногу в танцевальном зале деревенского клуба, в июле
меня отправили в командировку, в августе жена Перышкина поехала на юг и
поручила майору детей. Только в начале сентября мы смогли наконец
собраться все вместе.
Было решено отправиться в субботу, сразу после занятий. Нам предстояло
до темноты добраться к подножию сопки, заночевать там, а с рассветом
начать восхождение. Виктор Строкулев выклянчил у начальника штаба "газик"
и умолил отпустить с нами и шофера - сержанта Мишу Васечкина,
сверхсрочника, красивого молодого парня; майор Перышкин взял вместительный
баул, набитый всевозможной снедью домашнего приготовления, и - на всякий
случай - карабин; я и Коля закупили две бутылки коньяку, несколько банок
консервов и две буханки хлеба. В шесть вечера "газик" подкатил к крыльцу
штаба. Мы расселись и, провожаемые пожеланиями всех благ, тронулись в
путь.
От нашего городка до подножия сопки по прямой около тридцати
километров. Но то, что еще можно называть дорогой, кончается на шестом
километре, в небольшой деревушке. Дальше нам предстояло петлять по
плоскогорью, поросшему березами и осинами, продираться через заросли
крапивы и лопуха высотой в человеческий рост, переправляться через мелкие,
но широкие ручьи-речушки, текущие но каменистым руслам. Эти удовольствия
тянулись примерно два десятка километров, после чего начиналось широкое
"лавовое поле" - равнина, покрытая крупным ржавым щебнем выветрившейся
лавы. Лавовое поле использовалось соседней авиационной частью как учебный
полигон для тактических занятий. Осторожный Коля Гинзбург накануне дважды
звонил летчикам, чтобы наверняка удостовериться в том, что в ночь с
субботы на воскресенье и в воскресенье вечером они практиковаться не
будут, - предосторожность, по-моему, совсем не лишняя. Легкомысленный
Строкулев не преминул, однако, слегка пройтись по поводу малодушной
"перестраховочки". Тогда Коля без лишних слов расстегнул китель, поднял
на груди сорочку и показал под ребрами с правой стороны длинный белый
шрам.
- "Мессер", - с выражением сказал он. - И я не желаю получить еще одну
такую же от своего... Тем более в угоду некоторым невоенным военным...
На этом разговор окончился. Витька страшно не любил, когда ему
напоминали о том, что в войне он по молодости не участвовал. Он был
зверски самолюбив. Впрочем, через четверть часа Коля спросил у
надувшегося Витьки папиросу, и мир был восстановлен.
Значит, лавовое поле не грозило нам никакими неожиданностями. Оно
плавно поднималось к сопке и заканчивалось крутыми, об





Содержание раздела