Сычева Лидия - Сестры
Лидия Сычева
СЕСТРЫ
Лидия Андреевна Сычева - студентка Литературного института им. А. М.
Горького (семинар прозы Руслана киреева). Публиковалась в газете
"Московский литератор", в журналах "Новый мир", "Сельская новь", "Очаг" и
др. Главный редактор студенческого литературного журнала "Молоко". Член
Союза писателей России.
1
Кухня, простор, летний свет в не по-крестьянски широких окнах; в
трехлитровых банках на столе матово светятся залитые сиропом яблоки - белый
налив; на полу стоят закатанные вчера соленья - огурцы с прозрачным
рассолом, чуть тронутые желтизной; нарезанные дольками кабачки; сборные
закуски - лук, морковь, перец. Редкие мухи пугаются кухонного чада:
форточка открыта настежь, но на газу пыхтят две алюминиевые десятилитровые
кастрюли. Сестры, обе в цветастых цыганистых сарафанах, заняты делом.
Старшая, Лариса, время от времени помешивает длинным черпачком варево. Она
босая и с видимым удовольствием дает отдых ногам на широких досках добела
выскобленного пола. Младшая, Вера, сидит в углу на низкой табуретке и
пытается сосредоточиться на сортировке яблок - в один таз червивые, в
другой - целые. От этого простого дела ее отвлекает высокое вишневое дерево
с последними, почти черными вишнями, что видны в окне, сладкий пар кипящего
сиропа, отборные огурцы, переложенные грубыми ветками укропа, полные
загорелые плечи сестры ("какая она красивая!" - в очередной раз думает
Вера) и весь склад деревенской жизни, который она почти позабыла.
- Лариса, - зовет она, чтобы высказать почувствованное, но не успевает
- в дверном проеме появляется Ларисина дочь, томная шестнадцатилетняя
красавица с ростом и обличьем манекенщицы, одетая в текучие, длинные шелка.
- Ну, пришел? - любопытство Ларисы относится к мужу, который ранним
утром был выслан за поросенком в деревню к свекрови и теперь уже, по ее
расчетам, должен был явиться назад.
- Пришел, - меланхоличный голос дочери не сулит ничего хорошего.
- Привез?
Дочь снисходительно хмыкает:
- Жди! Ввалился в квартиру пьяный, упал на диван.
- Сильно пьяный?
- Без чувств.
- Ты у него спросила, где был? - раздражается Лариса на ленивые ответы
дочери.
- Cпросила. Он мне ответил: "Я поросенка пропил". И добавил: "Гы-гы".
- дочь с незаурядными актерскими способностями и завидной точностью
воспроизводит "гы-гы", и на лицах сестер, несмотря на безрадостность
описываемой ситуации, непроизвольно появляется улыбка.
- Надо было карманы у него вычистить! - спохватывается Лариса.
- Я вычистила, - выученно сообщает дочь.
- На хлеб оставила?
- Пятерку.
- Много, - досадует Лариса, - хватило бы и трояка. А лучше - два
рубля. Проспится, точно спарится с кем-нибудь!
Дочь виновато молчит.
- Ладно, - машет Лариса на ее бестолковость, - иди переодевайся,
будешь нам помогать. Сволочь, ну ты погляди, какая сволочь! - размышляя
вслух, кипит старшая сестра, - до родной мамы не мог доехать! Третий или
четвертый раз передает: заберите поросенка! Послала его как порядочного.
Вот результат!
- Чего ты расстраиваешься? - Вера пытается ее успокоить. - ничего ведь
нового он не совершил! Если бы он вернулся от мамы, - говорит она первое,
что ей пришло в голову, - ну, допустим, на золотом коне...
- Ага, с поросенком под мышкой, - подхватывает Лариса, и тут же они
представляют грузную, печальную в трезвости фигуру мужа на тонконогом
жеребце с золотой гривой, с вырывающимся из рук и хрюкающим поросенком...
Обе заливисто хохочут. Лето, матовые скороспелые яблоки в банках, сильн
