Токорева Виктория - Маша И Феликс
МАША И ФЕЛИКС
Виктория ТОКАРЕВА
Феликс был очень веселый, как молодой пес. В нем жила постоянная готовность к смеху, к авантюрам, к греховному поступку, к подлости и подвигу одновременно.
В зависимости от того - кто позовет. Позовет идея - пойдет на баррикады. Позовут деньги - пойдет на базар перепродавать женские колготки.
Сейчас это называется бизнес. А раньше - фарцовка. Раньше за это могли посадить.
Мы познакомились на семинаре, который назывался "Молодые таланты". Я считалась талантом в сценарном деле, а он - в режиссуре. Начинающий режиссер из Одессы.
Феликс подошел ко мне в первый день и предложил свои услуги, а именно, сходить на базар, снять кино по моему сценарию, жениться, сделать ребенка. Однако - не все сразу. Надо с чего-то начинать.
И Феликс начал с главного.
Семинар размещался в большом доме отдыха. Вечером, когда я вернулась с просмотра в номер, - увидела в своей кровати тело. Я зажгла свет и обнаружила Феликса.
Его одежда валялась на полу. Одеяло было натянуто до подбородка. В глазах стояло ожидание с примесью страха: что будет?
У меня было два варианта поведения:
1. Поднять крик типа "да как ты смел"...
2. Выключить свет, раздеться и юркнуть в объятия Феликса - веселого и красивого. Нам было по двадцать пять лет. Оба - любопытны к жизни, оба не свободны, но в какую-то минуту об этом можно и забыть.
Просто выпить вина любви. Опьянеть, а потом протрезветь и жить дальше с хмельным воспоминанием. Или без него.
Я выбрала третий вариант.
Я сказала:
- Значит, так. Я сейчас выйду из номера, а через десять минут вернусь. И чтобы тебя здесь не было. Понял?
Иначе я приведу Резника.
Резник - руководитель семинара. И запоминаться в таком качестве Феликсу было бы невыгодно. Феликс должен был просверкнуть как молодое дарование, а не провинциальный Казанова.
Я гордо удалилась из номера. Вышла на улицу.
Ко мне подошла киновед Валя Нестерова - тоже молодое дарование. Она приехала из Одессы, как и Феликс.
Они хорошо знали друг друга.
- Что ты тут делаешь? - удивилась Валя.
- Ко мне в номер залезли, - поделилась я.
- Воры? - испугалась Валя.
- Да нет. Феликс.
- Зачем? - не поняла Валя.
- За счастьем.
- Вот жопа...
Валя считала Феликса проходимцем, одесской фарцой. И влезть в мой номер - полное нарушение табели о рангах, как если бы конюх влез в спальню королевы. Дело конюха - сидеть на конюшне.
Постояв для верности двадцать минут, я вернулась в номер и легла спать. От подушки крепко пахло табаком.
Я любила этот запах, он не помешал мне заснуть.
В середине ночи я услышала: кто-то скребется. Я мистически боюсь крыс, и меня буквально подбросило от страха, смешанного с брезгливостью.
В окне торчала голова Феликса. Я вздохнула с облегчением. Все-таки Феликс - не крыса. Лучше.
Я подошла к окну. Открыла раму. Феликс смотрел молча. У него было очень хорошее выражение - умное и мужское.
- Иди спать, - посоветовала я.
- Но почему? - спокойно спросил он. - Ты не пожалеешь. Я такой потрясающий...
- Пусть достанется другим.
- Кому? - не понял он.
- Кому этого захочется...
Мы говорили в таком тоне, как будто речь шла о гусином паштете.
Он ни разу не сказал мне, что я ему нравлюсь. Видимо, это разумелось само собой.
- Иди, иди... - Я закрыла раму, легла спать.
Феликс исчез и больше не возникал. Видимо, тоже устал.
***
На другой день мы встретились как ни в чем не бывало. Он не извинился. Я не напоминала.
Как поется в песне: "Вот и все, что было"...
Семь дней семинара прогрохотали, как железнодорожный состав. В
