Третьяков Владимир - Я Понятно Говорю
Владимир Третьяков
Я понятно говорю?
Друзьям-математикам
Стена кабинета стала вспучиваться, выступы появились и исчезли. Кто-то
просился на прием. Немолодой дельтоид, приемщик тезария, пошевелил
передними конечностями и мысленно продублировал разрешение войти.
Посетитель возник и прожестикулировал приветствие. Приемщик в ответ
лишь слегка преобразился: он уже догадался, что перед ним автор неплановой
разработки, а с ними непросто общаться.
"Показывайте", - устало подумал он по второму каналу. Рабочая фаза
подходила к концу, но дел оставалось много, и приемщик продолжал служебную
деятельность по другим каналам: классификацию - по первому, инвентаризацию
- по третьему, изъятие за истечением срока годности - по четвертому.
Сдатчик тем временем пошел завихрениями, покрылся дымкой, но вскоре
стабилизировался и дошел до упорядоченных волн.
"Не понимаю, - задумался приемщик, - какое это имеет отношение?.."
"Позвольте объясниться словесно, - перебил его мысль сдатчик. - Мой
материал, как видите, с трудом поддается иллюстрированию. Дело в том, что
я придумал совершенно новую математику".
Заявление было рассчитано на внешний эффект, и этой цели оно достигло:
по поверхности приемщика прокатилась колющая волна электрокинеза.
"Продолжайте", - приемщик примирительно сдеформировался.
"У нас и в тезарии заносят, и молодежи в память вводят, что математика
- наука неточная. Что все формы в ней размазанные, все числа - размытые".
"А то как же? - завибрировал приемщик. - В мире все неустойчиво,
неопределенно, изменчиво. Каков мир - такова и наука".
Посетитель слегка испарился, но овладел собою и погасил тепловые
флуктуации.
"Опять эти жеваные-пережеванные мысли! Неточные числа, размытые тела...
Неужто нам, дельтоидам, не хватит воображения представить себе другой мир,
в котором границы личности не размазываются из-за телепатической связи?
Мир, в котором у каждого живого существа - свой набор конечностей? Где
количество не стыдится определенности, где числа неаморфны?"
В другой Обстановке хранителя тезария, может, и прошибла бы эта
прочувствованная тирада. Но сейчас он стоял на страже науки, чистоту
которой посетитель пытался осквернить.
"Допустим, что вы правы, - официальным тоном подумал приемщик. - Но что
взамен?"
"Я дошел до точки! - гордо промыслил сдатчик. - До точки как понятия.
Это такой крошечный, совсем невидимый плазменный сгусток. Я волнуюсь,
простите за нестационарность. Если для вас приемлемо, разрешите перейти на
акустическую связь".
И заговорил:
- Вдумайтесь только: точка! И каждой соответствует число! И не
какое-нибудь размазанное, а точечное! Сколько же чисел сразу появится,
может быть, бесконечно много...
Взгляд приемщика запылал негодованием от сотрясения основ. Миг - и
разработка полыхнула. Но автор этого не заметил, он говорил:
- Вы спросите: а что мы выиграем от такого обилия чисел и точек? Очень
много! Математика выберется из болота скользкой неопределенности и зыбкой
конечности. Она станет точной наукой. Вроде акустической фонетики. Там
столько звуков, и все друг от друга отличаются. Но самое главное - у нас
появится отношение равенства!
"Это уже не наглость, а невежество, - подумал хранитель, еще не
выпуская из-под контроля окислительные реакции. - Итак, вы открыли, что
сами себе равны. У вас есть еще что-нибудь или закончим общение?"
- Да не то я имею в виду! Я сам себе не равен, а тождествен. А
равенство - штука посложнее. Пусть у нас есть сгусток, неотличимый от
другого с
