Трошин Геннадий - Серебрянка
Геннадий Трошин
Серебрянка
Было начало мая. Косяк плотвы двигался по протоке к мелководному заливу,
где стояли заросли прошлогоднего камыша. Еще неделю назад рыба покрылась
твердой сыпью и чешуя стала напоминать наждачную бумагу. В этом брачном наряде
плотва и спешила на нерест, возбуждая любопытство у окуней и щук.
Теплая вода дала знать о близости залива. На мелководье ходуном заходил
камыш. Мелкие, с зеленоватым оттенком икринки, словно грозди винограда, густо
усыпали стебли. Плотвички потеряли всякую осторожность. Щуки, не таясь,
сновали между ними, хватали приглянувшуюся добычу, ерши жадно поедали икру.
На одиннадцатый день из уцелевших икринок выклюнулись мальки, в их числе -
Серебрянка. Она вильнула хвостиком, присоединилась к стае таких же, как она,
малышей. Прячась в траве, все занялись ловлей мелких рачков. Спокойно есть не
давали. В стаю то и дело врывались юркие полосатые окунишки, тощие и вечно
прожорливые щурята. Окунишки зачастую охотились сообща. Надвинутся стеной - и
ну хватать менее ловких и слабых. Жадность до того иных доводила, что,
увлекшись погоней, они выскакивали на берег. А сверху мальков подстерегали
большие белые птицы. Чуть зазеваешься, мигом очутишься у них в клюве. Уж на
что, казалось бы, безобидные, на первый взгляд, жуки-плавунцы, и те не давали
покоя. Так и норовили схватить какого-нибудь неосторожного малька.
- Кха-кха-кха, - участливо покашливала на кочке лягушка, глядя на малышей.
- Б-бедные, б-бедные. Идите сюда! Идите сюда!
Мальки доверчиво приблизились. Квакушка неожиданно плюхнулась в воду,
ринулась к Серебрянке. Плотвичка в испуге выскочила из воды. Здесь было очень
светло, но душно. Серебрянка, не открывая жабр, поспешила юркнуть обратно в
родную стихию. Так вот для чего звала их квакушка! Оказывается, сама была не
прочь закусить мальками.
- Зря-зря-зря! - обозлилась лягушка, вновь усаживаясь на кочку. - Все
равно вам конец! Все равно вам конец! Залив скоро высохнет, высохнет,
высохнет...
Мальки торопливо ушли к другому берегу и принялись лакомиться вкусными
водорослями и прилепившимися к нежным стебелькам насекомыми.
Залив, как и предсказала вещунья, мелел с каждым днем. Вскоре он
превратился в болотце. Напрасно Серебрянка бродила вместе со всеми вдоль
берега - выхода к большой воде не было.
- Скоро конец! Скоро конец! - напоминала лягушка. - Вон идет человек. Он
вас выловит, выловит, выловит!
Сквозь тонкий слой ржавой воды Серебрянка увидела на берегу странное,
незнакомое ей существо. Оно покачало головой и принялось рыть землю.
Когда лучи солнца не отвесно, а наклонно стали падать на дно залива, вода
пришла в движение. Послушные течению мальки двинулись по канаве, и не веря
себе, очутились на просторе большой реки.
А человек остался на берегу. Устало прислонившись к дереву, он смотрел им
вслед и улыбался.
Большая река. Какая она раздольная, светлая! Тут тебе и глубокие холодные
омуты, и теплые песчаные косы, и илистые заливы с густыми зарослями
водорослей. Вокруг беспечно снуют уклейки, красноперки, ельцы. Серебрянка не
заметила, как поблизости оказалась большая красивая рыба, с силой ударила
хвостом по воде и, развернувшись, принялась подбирать побитых и оглушенных
уклеек.
- Жерех! Жерех! - разнеслась моментально тревога.
"Ого! Оказывается, и здесь есть враги", - подумала Серебрянка, спасаясь
бегством.
- Врагов сколько угодно, - подтвердил ее догадку елец. - Видишь у
поверхности рыбу с большой головой? Это голавль. На вид совсем безобидн
