Трошин Геннадий - Танюшкина Рыбка
Геннадий Трошин
Танюшкина рыбка
Было жарко. Полуденный зной загнал непоседливых кур под широкие, как
зонтики, лопухи репейника, а лохматого, не в меру бойкого пса Полкана в угол
конуры, стоящей и без того в тени у сарая. Лишь одни мухи полусонно кружили у
раскрытых окон и монотонно жужжали, навевая дремоту. Мы сидели с Танюшкой на
крыльце, наслаждаясь покоем и уютом после недавней дороги из города в деревню,
куда приехали к бабушке в гости. Танюшка терла кулачком глаза и сладко зевала.
Жара тоже разморила ее. Я уже хотел было подняться, чтобы отнести дочурку в
кровать, как на крыльце появилась бабушка и допросила сходить за мягонькой
водичкой для стирки на озеро, а то колодезная, по ее словам, очень уж жесткая
и мыло совсем не дает пены.
- Можешь оттуда не торопиться. Там, на озере-то, вольготнее и прохладнее.
Стирать все равно соберусь только к вечеру, - предупредила она.
- Я тоже с тобой, - обрадовалась Танюшка.
- Вот и хорошо, - одобрила бабушка. - Поможешь отцу воду нести.
Мы собирались недолго. Я копнул на всякий случай в навозной кучке с пяток
червей и прихватил с собой удочку, чтобы испытать новый поплавок. О более
серьезной рыбалке на этом озере, конечно, не приходилось и думать. На
следующий день я намеревался спозаранку выбраться на Волгу. А это озеро для
ловли совсем было неподходящее. Оно лежало в мшистых берегах прямо у деревни,
совсем рядом с домом бабушки, и было таким маленьким, кругленьким, что,
казалось, хоть бери его в ладони и неси домой. Жители деревни черпали из него
воду для стирки белья или полива огородов, но, странное дело, воды от этого не
становилось меньше и озеро оставалось в своих берегах. Видимо, на дне бил
родничок, который постоянно пополнял запасы.
Озеро, в отличие от других, которых на заливных лугах имелось великое
множество, не имело названия. В деревне так и говорили: "Сходи за водичкой на
озеро". И любому было ясно, на какое именно нужно идти. В нем никто никогда не
купался и не удил рыбу. Мало, мелко и илу по пояс. К зиме оно промерзало чуть
ли не до дна и, казалось, что в нем исчезало все живое. Ан нет. С весны опять
поднималась по берегам осока, зеленел мягкий бархат мха с голубыми крапинками
незабудок, а в воде появлялись островки ряски, между которыми сновали
насекомые.
К озеру в высокой луговой траве вела хорошо протоптанная тропинка.
Танюшка, разметав льняные волосы, весело бежала впереди меня, пытаясь поймать
зеленого кузнечика или нарядную бабочку. Они ее не боялись, подпускали совсем
близко, а потом поднимались и снова усаживались поодаль на тонкие стебли
травы, чашечки цветов, словно играя с ней. Танюшку это забавляло еще больше.
Мы пришли на место, уселись на длинные мостки, проложенные чуть ли не до
середины озера. Опущенные в воду ноги охватила приятная прохлада, Я закинул
удочку, и мы с Танюшкой замерли, удивленные и очарованные увиденным. Вокруг
кипела жизнь. Едва не задев острым крылом, мимо пронеслась иссиня-черная
ласточка, подхватив на лету коротеньким клювом комара. Над острыми стрелками
осоки, трепеща прозрачными крылышками и подергивая узким тельцем, закружилась
и опустилась на самый длинный стебель стрекоза. Рядом тотчас бесшумно
показалась зеленая голова лягушки, уставилась на стрекозу выпученными
глазищами. Будто дразня ее, поблизости, около кружева желтой кувшинки,
разноцветным хороводом закружились бабочки.
В воде отражалось бездонное синее небо, неслышно плыли перистые облака.
Будто за ними вперегонки носились на невиди
