Библиотека в кармане -русские авторы

         

Тургенев Иван - Ася


Иван Сергеевич Тургенев
Ася
I
Мне было тогда лет двадцать пять, - начал Н.Н., дела давно минувших
дней, как видите. Я только что вырвался на волю и уехал за границу, не для
того, чтобы "окончить мое воспитание", как говаривалось тогда, а просто
мне захотелось посмотреть на мир божий. Я был здоров, молод, весел, деньги
у меня не переводились, заботы еще не успели завестись - я жил без
оглядки, делал, что хотел, процветал, одним словом. Мне тогда и в голову
не приходило, что человек не растение и процветать ему долго нельзя.
Молодость ест пряники золоченые, да и думает, что это-то и есть хлеб
насущный; а придет время - и хлебца напросишься. Но толковать об этом не
для чего.
Я путешествовал без всякой цели, без плана; останавливался везде, где
мне нравилось, и отправлялся тотчас далее, как только чувствовал желание
видеть новые лица - именно лица. Меня занимали исключительно одни люди; я
ненавидел любопытные памятники, замечательные собрания, один вид лон-лакея
возбуждал во мне ощущение тоски и злобы; я чуть с ума не сошел в
дрезденском "Грюне Гевелбе". Природа действовала на меня чрезвычайно, но я
не любил так называемых ее красот, необыкновенных гор, утесов, водопадов;
я не любил, чтобы она навязывалась мне, чтобы она мне мешала. Зато лица,
живые человеческие лица - речи людей, их движения, смех - вот без чего я
обойтись не мог. В толпе мне было всегда особенно легко и отрадно; мне
было весело идти туда, куда шли другие, кричать, когда другие кричали, и в
то же время я любил смотреть, как эти другие кричат. Меня забавляло
наблюдать людей... да я даже не наблюдал их - я их рассматривал с каким-то
радостным и ненасытным любопытством. Но я опять сбиваюсь в сторону.
Итак, лет двадцать тому назад я жил в немецком небольшом городке З.,
на левом берегу Рейна. Я искал уединения: я только что был поражен в
сердце одной молодой вдовой, с которой познакомился на водах. Она была
очень хороша собой и умна, кокетничала со всеми - и со мною, грешным, -
сперва даже поощряла меня, а потом жестоко меня уязвила, пожертвовав мною
одному краснощекому баварскому лейтенанту. Признаться сказать, рана моего
сердца не очень была глубока; но я почел долгом предаться на некоторое
время печали и одиночеству - чем молодость не тешится! - и поселился в З.
Городок этот мне понравился своим местоположением у подошвы двух
высоких холмов, своими дряхлыми стенами и башнями, вековыми липами, крутым
мостом над светлой речкой, впадавшей в Рейн, - а главное, своим хорошим
вином. По его узким улицам гуляли вечером, тотчас после захождения солнца
(дело было в июне), прехорошенькие белокурые немочки и, встретясь с
иностранцем, произносили приятным голоском: "Guten Abend!" - а некоторые
из них не уходили даже и тогда, когда луна поднималась из-за острых крыш
стареньких домов и мелкие каменья мостовой четко рисовались в ее
неподвижных лучах Я любил бродить тогда по городу; луна казалось,
пристально глядела на него с чистого неба; и город чувствовал этот взгляд
и стоял чутко и мирно, весь облитый ее светом, этим безмятежным и в то же
время тихо душу волнующим светом. Петух на высокой готической колокольне
блестел бледным золотом; таким же золотом переливались струйки по черному
глянцу речки; тоненькие свечки (немец бережлив!) скромно теплились в узких
окнах под грифельными кровлями; виноградные лозы таинственно высовывали
свои завитые усики из-за каменных оград; что-то пробегало в тени около
старинного колодца на трехугольной площад





Содержание раздела