Угрюмова Виктория - Фиолетовый Рыцарь И Другие
Виктория Угрюмова
ФИОЛЕТОВЫЙ РЫЦАРЬ И ДРУГИЕ
(антропонимика романа М.Булгакова "Мастер и Маргарита")
Настоящий Мастер - именно так, с большой буквы - может обессмертить себя
одним-единственным сотворенным им чудом; обессмертить себя, озадачить
потомков и обогатить язык множеством волшебных, чарующих фраз, которые
входят в его плоть и кровь, существуя как бы отдельно от романа.
Рукописи не горят... Горят души, и из этого пепла, политого кровью
сердца, вырастает то чудесное, уникальное, божественное, что уже не
поворачивается язык назвать сухим и конкретным словом - произведение.
Как рождается чудо? Как получается уместить в конечном числе страниц не
такого уж и большого романа бесконечное количество иных миров, живущих
своей собственной, полной и яркой жизнью?
О Мастере и Маргарите написано уже так много, а главное - столь умно и
тонко, что было бы неблагодарным трудом пытаться переписать все наново в
одной статье. И все же, думаю, я окажусь права, если предположу, что каждый
из нас, открывая для себя Мастера..., задается множеством вопросов. Роман
этот настолько неординарен, не похож на другие, что его яростно любят или
яростно не принимают, не в состоянии отнестись к нему равнодушно. И все до
единого - любящие и нелюбящие - спрашивают: почему?
Почему именно Бегемот? Почему Фагот, а не Кларнет или еще как-нибудь, и о
чем он так неудачно пошутил? Почему Азазелло? Откуда пришла Гелла и в чем
смысл последнего взгляда Абадонны... Десятки почему.
Позволю себе заметить, что в романе нет второстепенных героев; но все
действующие лица условно относятся к трем группам.
1) Принимаемые нами априори - Иешуа, Пилат и Воланд, а также Мастер с
Маргаритой, существовавшие задолго до Булгакова, и лишь включенные им в
ткань повествования. Личности, безусловно, исторические; о которых написано
бесконечно много и бесконечно интересно. (Здесь я отсылаю любознательного
читателя к блестящему исследованию госпожи Галинской Тайнопись Сэлинджера.
Шифры Михаила Булгакова). По поводу происхождения двух последних героев
споры не утихают до сих пор, и я верю в то, что почти все исследователи
этой проблемы равно правы.
2) Персонажи пародийные, взятые прямо из жизни, и вопросов у нас не
вызывающие; просто смешно до чертиков. И Степа Лиходеев, и финдиректор
Римский, и поэт-неудачник Рюхин, и блистательный Арчибальд Арчибальдович, и
весь окололитературный мир Грибоедовского дома, выписанный с превеликим
тщанием, но как беспощадно. Да мало ли их еще, запримеченных на улице или в
очереди, поразивших при встрече; ибо книга - суть скопление фактов
биографии самого писателя, с чем никто не спорит, пытаясь отыскать
соответствие факта биографии с эпизодом романа. Но такой прямой зависимости
не случается почти никогда, зато случаются, как и у всех нас странные
ассоциации, когда две малознакомые мысли в спешке и суете внезапно
сталкиваются и порождают третью - блестящую и удивительную. Так и
появляются они:
3) Загадочные герои, имеющие собственную историю, лежащую вне измерения
книги.
Ими и займемся.
Особенно интересным представляется мне, что Булгаков предусмотрительно
сообщил своему читателю ориентиры, дабы облегчить поиск первоисточников,
намекнул более, чем прозрачно, на предысторию героев, но магия романа так
сильна, что их зачастую не замечаешь, как бы часто ни перечитывал текст. И
все же, обратимся к нему еще раз.
Глава 32, последняя:
Сбоку всех летел, блистая сталью доспехов Азазелло. Луна изменила и его
лицо. Исчез б
