Улицкая Людмила - Орловы-Соколовы
ЛЮДМИЛА УЛИЦКАЯ
Орловы-Соколовы
С первого взгляда они как-то не читались, оба малорослые, не особенной
внешности, занятые друг другом до полной замкнутости. Зато со второго
взгляда открывалось, что они-то и есть самые главные. После второго взгляда
даже было невозможно вернуться к первому и вспомнить, какое же они тогда
производили впечатление. К тому же никто на факультете не помнил того
времени, когда они еще не были вместе. Познакомились они еще на
вступительных экзаменах, хотя сдавали в разных потоках. Зато, когда сдали
экзамены, еще до окончательного объявления о зачислении, пока все
абитуриенты считали баллы и полубаллы, они уехали вдвоем к нему на дачу и
вернулись ровно двадцать первого июля, прямо к этой чертовой доске, возле
которой трепетали все, кроме троих. Третьим лицом была незначительная
зубрилаТоня Колосова, племянница декана, о чем узнали впоследствии. Излишне
говорить, что остальные двое были они, Андрей Орлов и Таня Соколова.
Их имена шли им удивительно, да и между собой они так быстро
слепились, что очень скоро их стали звать Орловы-Соколовы.
За те пять дней, что они провели на даче, вылезая из постели, только
чтобы сходить в поселковый магазинчик за вином и незамысловатой едой, они
выяснили, что по пальцам можно пересчитать то, в чем они были несхожи: Таня
слушала классику, Андрей любил джаз, он любил Маяковского, а она его
терпеть не могла. И последнее, пожалуй, совсем смехотворное: он был
сластена, а для нее лучшим лакомством был соленый огурец.
Во всех прочих пунктах обнаружилось полное совпадение: оба полукровки,
евреи по материнской линии, обе матери - смешная деталь - врачи. Правда,
Танина мать, Галина Ефимовна, растила ее в одиночку и жили они довольно
бедно, в то время как семья Андрея была вполне процветающая, но это
компенсировалось тем, что на месте отсутствующего отца наличествовал отчим,
отношения с которым были натянутыми. Поэтому семейное благосостояние и
весьма обильные по тем временам материальные блага, через мать на Андрея
изливавшиеся, унижали Андреево мужское, рано проснувшееся достоинство. С
пятнадцати лет мальчик из профессорской семьи подфарцовывал на "плешке" и
зарабатывал криминальные карманные деньги на женских часах типа "крабы" и
американских джинсах, только-только начавших свое триумфальное шествие от
Бреста до Владивостока.
В этой точке Андреевой исповеди Таня зашлась от смеха:
- Труд и капитал!
Ее бизнес лежал в смежной области, - в то самое время, пока он сбывал
джинсы, она производила самостроковые рубашки типа "button down", пришивала
к ним "лейбела", и, теоретически рассуждая, те самые молодые люди, которые
уже доросли до джинсового уровня, должны были с неизбежностью столкнуться с
проблемой "правильной" рубашки с пуговками о четырех - а не на двух! -
дырочках на воротнике и петелькой на спинке.
Шила их Таня в три размера, без примерки. Если не отрываясь работала с
утра до вечера - обычно это происходило по воскресеньям, - то успевала
"сострокать" четыре штуки. Четырежды пять - двадцать. С пятнадцати лет
денег у матери не брала, перешла на самообслуживание,
А спорт? Да, спорт, конечно. Оба занимались. Андрей боксом, Таня
гимнастикой. И оба бросили в одно и то же время, когда надо было решаться
на профессиональную карьеру. Андрей успел получить первый разряд, стал
кандидатом в мастера, вошел в сборную Москвы для юниоров, в мушином весе.
Таня бросила чуть раньше, на подходе к первому разряду. Ей хватило.
В начале четвертого дня - и
