Федоров Павел Ильич - Витим Золотой (Роман 2)
Павел Ильич ФЕДОРОВ
ВИТИМ ЗОЛОТОЙ
Дилогия
Роман второй
ОГЛАВЛЕНИЕ:
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Глава первая
Глава вторая
Глава третья
Глава четвертая
Глава пятая
Глава шестая
Глава седьмая
Глава восьмая
Глава девятая
Глава десятая
Глава одиннадцатая
Глава двенадцатая
Глава тринадцатая
Глава четырнадцатая
Глава пятнадцатая
Глава шестнадцатая
Глава семнадцатая
Глава восемнадцатая
Глава девятнадцатая
Глава двадцатая
Глава двадцать первая
Глава двадцать вторая
Глава двадцать третья
Глава двадцать четвертая
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Глава первая
Глава вторая
Глава третья
Глава четвертая
Глава пятая
Глава шестая
Глава седьмая
Глава восьмая
Глава девятая
Глава десятая
Глава одиннадцатая
Глава двенадцатая
Глава тринадцатая
Глава четырнадцатая
Глава пятнадцатая
Глава шестнадцатая
Глава семнадцатая
Глава восемнадцатая
Глава девятнадцатая
Глава двадцатая
Глава двадцать первая
Глава двадцать вторая
Глава двадцать третья
Глава двадцать четвертая
Глава двадцать пятая
Глава двадцать шестая
================================================================
Аннотация редакции: "Витим Золотой" - вторая часть дилогии,
продолжающая тему романа "Синий Шихан" на материале Ленских
событий 1912 года.
Роман "Агафон с Большой Волги" посвящен проблемам
современной деревни.
================================================================
Ч А С Т Ь П Е Р В А Я
______________________________
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Над серой, унылой степью сплошной чередой бегут сумрачные свинцовые
тучи, порой низко опускаясь к грязной, разбитой колесами дороге.
Мохноногая лошаденка, с репьями в длинном хвосте, цепко переступая
раскованными копытами, с трудом вытаскивает из глубокой колдобины тяжело
нагруженную телегу, в которой сидят какие-то серые, нахохленные люди.
Колеса скрипят и вязнут в грязи по самую ступицу.
Всю ночь лил тягучий обкладной дождь и только под утро стих. Холодно.
Пронзительный степняк треплет некошеные травы и низко гнет верхушки к
земле, заунывно посвистывает сухими дудками. Извилистая дорога далеко
убегает в степь. Коренастый, с кривыми ногами возчик-башкир в коричневом
армяке, подпоясанном раскисшим сыромятным ремнем, часто поднимая с
морщинистого лба старенький лисий малахай, устало шагает рядом с телегой.
На крутых изволоках он берется за наклеску и помогает изнуренной лошади, а
если она приостанавливается, возчик выхватывает из-за пояса кистистый
кнут, остервенело хлещет по взъерошенному ковылю, кричит, вытаращив
раскосые глаза:
- Па-аше-ел! Тащи-и! Айда! Перед давай, а то на махан пущу!
Взмыленная лошаденка, всхрапывая распаренными ноздрями, напрягая
последние силенки, тащит. Возчик машет кнутом, щелкает, покрикивает:
- Айда! Пошел!
Хлюпает под колесами грязь, скрипит ветхая сбруя, исступленно орет
башкир, а идущие впереди этапа конвойные даже не оглядываются.
- Ох шайтан дорога, ох халеррра!
Визгливый голос возчика рвет сумрачную тишину и далеко летит окрест.
Сидящие в телеге люди в серых приплюснутых шапочках, склонив головы,
с трудом преодолевают дремоту и зябко кутаются в серые, промокшие тюремные
бушлаты. Это больные с этапа. Они продрогли на осеннем ветру и совсем
равнодушны к выкрикам возчика. Тоненько и жалко подвывает в ковыле тугой
ветер. Словно не успевая за бегущими тучами, степь лениво плывет назад.
Тускло волнуется туманное марево, застилая далекий горизонт. Впереди
маячит на коне старший конвоя, грязно вьется в пожелтевшей траве черный
шлях и пропадает в степной дали.
Едут. В задке
