Фридлянд Антон - Вымысел И Четыре Рассказа
Антон Фридлянд
Вымысел и четыре рассказа
Вымысел
Представь, что в грязи под одним из твоих ногтей прорыта
сложная система каналов, ответвляющихся от девяти рек,
впадающих в вечно спокойное море. По каждой из этих рек плывет
к морю лодка, на которой спит утомленный знойным днем рыбак.
Каждому рыбаку снится он сам и остальные восемь рыбаков, каждый
из которых видит во сне себя и других восьмерых -
необыкновенное совпадение, ведь ни один из рыбаков и
представить себе не может, что остальные восемь рыбаков
существуют не только в его сне. Но пока длится сон, все
девятеро объединены невидимой волшебной паутиной и зависят друг
от друга - один из них пробудится от того, что весло, дремлющее
в его руке заденет сонная рыба, и хрупкое равновесие общего сна
нарушится, и неизвестно, случится ли еще когда-нибудь подобное
удивительное, пусть и никому неизвестное совпадение, теперь
вычисти грязь.
1. Буквы
В детстве мне казалось, что если, отложив книгу в сторону,
тут же неожиданно (для нее) открыть ее, буквы, не успевшие
выстроиться в предусмотренном автором порядке, поневоле откроют
читателю-насильнику свои естественные, не подчиненные правилам
письма взаимоотношения. Этот независимый от нас, людей, мир
букв я представлял в виде хаоса высшей гармонии, в котором
каждая буква занимает единственно возможное по отношению к
другим буквам место. Я резко открывал книгу, но буквы,
почувствовав вероломное прикосновение моих пальцев к переплету,
успевали вновь сцепиться в до смертной тоски знакомые мне
строки и словно щерили из них зубы. Если бы не эта моя детская
вера, если бы не игра с буквами в прятки, я не обратил бы
внимания на текст, который я приведу ниже. Моя самовольная
память очень четко, более четко, чем требовалось, запечатлела
страницу, наугад прочитанную в книге, название и автор которой
никакого значения в этом случае не имеют.
Вот этот текст:
" и о буквах.
Один король пишет письмо другому королю. Пишет он его
бесконечно долго, но не бесконечно. Пока он пишет, меняется
язык, который он использует, алфавит то обогащается чужеземными
буквами, то избавляется от букв исконных, и все, даже
мельчайшие, изменения находят отражение в его письме. Король
столь увлечен своим письмом, что его не отвлекает и то, что его
подданные уже давно стали буквами, а целые эпохи - строками его
письма. Не обращает он внимания и на то, что, исключив
какую-либо букву из употребления, он уничтожает целый,
возможно, могущественный и многочисленный род, но в его же
силах и ненадолго воскресить этих людей или память о них,
приведя цитату из предыдущей части своего письма в последующей.
Его подданные-буквы живут на белой поверхности листа,
подчиняясь строгим постоянно меняющимся законам грамматики,
которую они называют роком, судьбой или Богом, в зависимости от
эпохи проживания, забывая при этом, что если кто и должен
зваться Богом, то король, пишущий письмо, ведь в его власти,
например, начать слово с Ь, тем самым возвеличив самого
последнего из своих подданных. Но король не допустит в письме
подобной шутки, так как опасается гнева другого, более
могущественного короля, которому он пишет это бесконечно
долгое, но не бесконечное"
Не понимая смысла этой сказки без начала и конца, я, тем
не менее, ощущаю ее связь с моими детскими вымыслами о буквах и
потому держу в памяти. Возможно, я неточно привел лишь одно
предложение. Иногда мне кажется, что было написано не "Король
столь увлечен своим письмом...", а "Король столь
