Хармс Даниил - Я Думал О Том, Как Прекрасно Все Первое !
"Я ДУМАЛ О ТОМ, КАК ПРЕКРАСНО
ВСЕ ПЕРВОЕ!"
Даниил Иванович Ювачев (1905 - 1942)
еще на школьной скамье придумал себе псевдо-
ним - Хармс, который варьировал с поразите-
льной изобретательностью, иногда даже в под-
писи под одной рукописью: Хармс, Хормс,
Чармс, Хаармс, Шардам, Хармс-Дандан и т.д.
Дело в том, что Хармс полагал, что неизмен-
ное имя приносит несчастье, и брал новую фа-
милию как бы в попытках уйти от него. "Вчера
папа сказал мне, что, пока я буду Хармс, ме-
ня будут преследовать нужды. Даниил Чармс.
23 декабря 1936 года" (дневниковая запись).
Он происходил из семьи известного наро-
довольца Ивана Павловича Ювачева, пригово-
ренного в свое время к смертной казни, заме-
ненной пожизненным заключением, отбывавшего
ссылку на Сахалине, где с ним познакомился
Чехов. Даня родился уже после освобождения
отца, когда Ювачев вернулся в Петербург. В
эти годы начала века отец Хармса стал авто-
ром мемуарных и религиозных книг - послужил
прототипом для героев Льва Толстого и Чехо-
ва... Так что корни Хармса - вполне литера-
турные. Но известно, что Иван Павлович, не
одобрял сочинений сына, - столь не похожи
они были на то, что он сам почитал в литера-
туре.
Хармс-писатель сформировался в 20-е го-
ды, испытав влияние Хлебникова и заумника А.
Труфанова, и обрел единомышленников в кругу
поэтов, назвавших себя обэриутами (от ОБЭРИУ
- Объединения Реального Искусства). "Кто мы?
И почему мы?.. - вопрошали они в своем мани-
фесте. - Мы - поэты нового мироощущения и
нового искусства... В своем творчестве мы
расширяем и углубляем смысл предмета и сло-
ва, но никак не разрушаем его. Конкретный
предмет,очищенный от литературной и обиход-
ной шелухи, делается достоянием искусства. В
поэзии - столкновение словесных смыслов вы-
ражает этот предмет с точностью механики", и
так далее. Обэриуты нашли себе приют в сте-
нах ленинградского Дома печати, где 24 янва-
ря 1928 года состоялся их самый большой ве-
чер,"Три левых часа". Хармс - вместе с Н.За-
болоцким, А.Введенским, К.Вагиновым, И.Бах-
теревым и другими - читал на первом "часу"
свои стихи, восседая на шкафу, а на втором
"часу" была представлена его пьеса "Елизаве-
та Бам", одним из постановщиков которой был
сам автор. ОБЭРИУ очень увлекло Хармса, и он
(вспомним возраст) разрывался между обэриут-
скими занятиями и... возлюбленной. "Кто бы
мог мне посоветовать, что мне делать? Эстер
несет с собой несчастие. Я погибаю с ней
вместе, - восклицал он в дневниковой записи
27 июля 1928 года. - Куда делось Обэ-
риу? Все пропало, как только Эстер вошла в
меня. С тех пор я перестал как следует пи-
сать и ловил только со всех сторон несчас-
тия. Если Эстер несет горе за собой,то
как же могу я пустить ее от себя. А вместе с
тем как я могу подвергать свое дело, Обэриу,
полному развалу. Господи, помоги! Сделай, чтоб в течение этой недели Эстер
ушла от меня и жила бы счастливо. А я чтобы
опять принялся писать, будучи свободен как
прежде!"
Однако помогли разрубить этот узел спус-
тя несколько лет совсем другие - внешние и
недобрые силы. Желая положить конец выступ-
лениям обэриутов в общежитиях, клубах, воин-
ских частях и т.д. ленинградская молодежная
газета "Смена" поместила статью "Реакционное
жонглерство" (9 апреля 1930 года), имевшую
подзаголовок: "Об одной вылазке литературных
хулиганов". Тут прямо говорилось, что "лите-
ратурные хулиганы" (читай: обэриуты) ничем
не отличаются от классового врага. Автор
статьи воспроизводил, очеви
