Хармс Даниил - Стихотворения
Даниил Хармс
Стихотворения
Вода и Хню
Хню:
Куда, куда
спешишь ты, вода?
Вода:
Налево.
Там, за поворотом
стоит беседка.
В беседке барышня сидит.
Её волос чёрная сетка
окутала нежное тело.
На переносицу к ней ласточка прилетела.
Вот барышня встала и вышла в сад.
Идёт уже к воротам.
Хню:
Где?
Вода:
Там, за поворотом.
Барышня Катя ступает по травам
круглыми пятками.
На левом глазу василёк,
а на правом
сияет лунная горка
и фятками.
Хню:
Чем?
Вода:
Это я сказала по-водяному.
Хню:
Ой, кто-то идёт к нам!
Вода:
Где?
Хню:
Там.
Вода:
Это рыбак Фомка.
Его дочь во мне утонула.
Он идёт побить меня камнем.
Давай лучше громко
говорить о недавнем.
Рыбак:
Один я.
Из меня тянутся ветви.
Грубые руки не могут поднять иголки.
Когда я смотрю в море,
глаза мои быстро слезятся.
Я в лодку сажусь,
но лодка тонет.
Я на берег прыгаю,
берег трясётся.
Я лезу на печь,
где жили мои деды,
но печь осыпается.
Эй, товарищи рыбаки,
что же мне делать?
(Увидя Хню.)
Неужто Хню?
Хню (молча):
Да. Это я.
А вот мой жених Никандр.
Никандр:
Люблю, признаться, вашу дочь.
И в этом вас прошу помочь
мне овладеть её невинностью.
Я сам Бутырлинского края,
девиц насилую, играя
с ними в поддавки.
А вам в награду, рыбачок,
я подарю стальной сачок
и пробочные поплавки.
Рыбак:
Шпасибо, шпасибо!
Никандр:
Лови полтину!
Вода:
Какую мерзкую картину
я наблюдаю.
Старик поймал полтину в рот.
Скорей, скорей за поворот
направлю свои струны звонкие.
Хню:
Прощай, вода.
Ты меня не любишь?
Вода:
Да.
Твои ноги слишком тонкие.
Я ухожу. Где мой посох?
Хню:
Ты любишь чернокосых?
Вода:
Жырк, жырк,
лю-лю-лю.
Журч, журч.
Клюб,
клюб,
клюб.
в с ё
29 марта 1931
------------------
Разговоры за самоваром
Кулундов:
Где мой чепец? Где мой чепец?
Родимов:
Надменный конь сидел в часах.
Кулундов:
Куда затылком я воткнусь?
Родимов:
За ночью день, за днём сестра.
Кулундов:
Вчера чепец лежал на полке,
сегодня он лежал в шкапу.
Родимов:
Однажды царь, он в треуголке,
гулял по Невскому в плаще.
Кулундов:
Но где чепец?
Родимов:
И царь смеялся,
когда машинку видел он,
в кулак торжественный смеялся,
царицу зонтиком толкал.
Кулундов:
Чепец в коробке!
Родимов:
Царь хранил
своё величье вековое.
"Сафо" двумя пальцами курил,
пуская дым.
Кулундов:
А? Что такое?
Скажите, где мой шарф?
Родимов:
Скакал извозчик.
Скакал по правой стороне.
Кричал царю: сойди с дороги,
не то моментом задавлю!
Смеялся царь, склонясь к царице.
Кулундов:
Простуда в горло попадет,
поставлю вечером горчичник.
Родимов:
И крикнул царь: какой болван!
На мне тужурка из латуни,
а на царице календарь.
Меня так просто не раздавишь,
царицу санками не сдвинешь,
и в доказательство мы ляжем
с царицей прямо под трамвай.
Кулундов:
Потом советую, сам-друг Кулундов,
одень шерстяную рубашку.
На двор, Кулундов, не ходи,
но поцелуй свою мамашку.
Мамаша:
Нет, нет, избавь меня, Кулундов.
Родимов:
И вот, вздымая руки к небу,
царь и царица на рельсы легли,
и взглядом, и пушкой покорны Канебу,
большие солдаты царя стерегли.
Толпа на Невском замерла,
неслась милиция скачками,
но птица -- в воздухе стрела --
глядела чудными зрачками.
Царь встал.
Царица встала.
Все вздохнули.
Царь молвил: накось выкуси!
Царица крикнула: мы победили!
Канеб сказал: мы льнем к Руси.
Вдали солдаты уходили.
Но вдруг извоэчик взял и ударил
кнутом царя и царицу по лицу.
Царь выхватил саблю
и с криком: смерть подлецу!
пустился бегом по Садов
