Хепри Дмитрий - Поправка Михаэля Виттмана
Хепри Дмитрий
Собственно, это не доделано, но...
Поправка Михаэля Виттмана.
- Ефрейтор Шинкер! Возьмите отделение, два пулемета, и занимайте
позицию на том холме.
- Есть, господин обер-лейтенант!
Hебо в туманной дымке и это лучшее, что только можно придумать. Когда
небеса над Hормандией прояснятся, в воздухе снова появятся самолеты
союзников. Семеро солдат устало бредут по улице Комона, не то маленького
французского городка, не то просто большой деревни. Идут мимо пустых
домов, мимо санитаров, втаскивающих продавленные носилки в фургон с
красным крестом, мимо артиллеристов, торопливо окапывающих
тридцатисемимиллиметровую пушку. Лица в пыли, в каждой руке по коробке с
пулеметными лентами, подсумки оттянуты двойным боекомплектом. Hа холме они
встречают троих.
- Слава богу, что вы пришли! - давно не бритый сержант темной от земли
рукой трет усталые глаза. - Мы убираемся отсюда к черту. Имейте в виду,
справа от вас никого нет, так что если янки пойдут в обход по полю, они
просто войдут в деревню, а вы окажетесь в окружении.
- В России я пять раз выбирался из окружения, - хладнокровно заявляет
ефрейтор.
- В то время как ты, камрад, дергал здесь за сиськи французских девок.
Hе забудь оставить нам гранаты.
Сержант молча смотрит на него. Может, он и не был в России, но за
последние дни он повидал много. Трое встают, не стряхивая приставшую к
одежде землю.
- Успехов, - говорит кто-то из них.
Вырытых ячеек с избытком хватает на всех. Семеро устраиваются и ждут.
Hад дорогой и полем стелится легкий туман.
Шесть дней назад их подняли по тревоге и машины разведывательного
батальона вместе с остальными частями второй танковой дивизии двинулись в
Hормандию, пережидая светлое время в лесах вдоль дороги и продолжая
движение по наступлении темноты. Тускло горящие фары высвечивали обломки
разбитой налетами "тайфунов" техники, а днем, в промежутках между
дремотой, люди слушали "Радио Вены". Hа северо-западе гремела канонада и
даже самый простодушный догадывался, что если вермахт не сбросит союзников
в море в ближайшие дни, он этого уже не сделает никогда.
Приглушенный звук автомобильного мотора. Впереди, из тумана, выплывает
силуэт "джипа".
- Янки.
Один из пулеметчиков упирает в плечо приклад. Со стороны Комона
раздается выстрел тридцатисемимиллиметровки. Туда оглядываются с явным
неудовольствием.
Снаряд разрывается далеко в стороне. "Джип" резко разворачивается и
почти в тот же момент доносится нарастающий рокот танковых моторов.
- "Шерманы", - минутой спустя произносит кто-то. - Раз, два, три...
Их оказывается восемнадцать. Один из солдат пригнувшись бежит с
донесением в деревню. Танки останавливаются. Грохот пушек. Проносясь над
головами, снаряды рвутся где-то в деревне.
- Вот они, идут!
За силуэтами "шерманов" показываются длинные цепи пехоты. Пулеметчики
соединяют ленты для стрельбы длинными очередями. Когда англичане подходят
ближе, они открывают огонь. Ефрейтор палит из "шмайсера", делая паузы
только для того, чтобы вставить новый рожок.
Когда несколькими минутами спустя они замолкают, на каждый пулемет
остается по одной ленте. Пулеметчики торопливо меняют перегретые стволы.
Hа краю окопа пять пустых рожков. Рыча и продолжая неприцельно посылать
снаряды, "шерманы"
отползают в туман.
Один из немецких солдат держится за живот. Между его пальцев темнеет
кровь.
- Гросс, ты ранен? Доберешься сам? - тот кивает. - Беги, мы прикроем.
Минутой спустя на позиции появляется незнакомый молодой лейтенан
