Хлумов Владимир - Изобретателю Зеленой Коробочки
Владимир ХЛУМОВ
Изобретателю зеленой коробочки
"Нельзя ли создать ментальный лазер смерти,
выполненный в виде небольшого рассказа?"
В.Пелевин, рассказ "Зеленая Коробочка".
Ну что же ты расстроился, милый мой изобретатель? Отчего так испугался?
Не дрожи, подвигайся поближе: мы тебе все объясним. Не бойся, не гляди
так часто внутрь, ведь там не хищное царство дикой природы, но живая душа.
Не пугайся словосочетаний, у них ни организма, ни потребностей, они - суть
наше воображенное и никому больно не сделают, пока вслух их не прочтешь.
Ты замри на секундочку, не спеши по клавишам стукотать, лучше прочитай
вот это.
Мы теперь по ночам просыпаемся, и шепчем в окружающее темное пространство,
и пугаемся этих звуков. Знаешь ли, как одиноко бывает, когда окажешься
с твоей коробочкой в неурочном настроении, и кажется не то что жить незачем,
а и как - непонятно. Воздух, как одеяло, тянешь на себя легкими, а он проходит
сквозь душу и кислороду не оставляет. И думаешь - отчего ни одной щелки,
ни одной зазубренки в твоей коробочке зеленой? Отчего, милый мой изобретатель,
инженер-наш-конструктор, принц государственного плана, отчего в твоем параллелепипеде
не за что ухватиться, чтобы дальше не умирать? Ни узелка, ни петельки.
Неужто ты все это выскоблил специально - чтобы оно ненастоящим вышло и
блестело, как сделанное? Ведь тут как раз симметрией попахивает или, говоря
русским языком, - кладбищем. Ну чего ты сам-то этих безногих героев перепугался?
Что же ты убиваешься за них, ведь ноги не душа, ее-то не ампутируешь ради
страшного человека. Да и человека страшного больше нет. Он теперь ушел
навсегда, и назад дорогу ему никто не покажет. Не бойся больше замкнутого
пространства, как в той детской игрушке с нашим первым космонавтом - без
окон без дверей полна горница естествоиспытателей. Не было этого на самом
деле. Просто мама ушла на работу и забыла тебя разбудить, а ты один в комнате
проснулся и зря испугался - ведь дверь она на ключ от дурного сглазу закрыла,
а не для твоего будущего романа. Она придет скоро, все настежь откроет,
все ветра и теплые объемы к тебе вернутся, и будешь, уткнувшись в мягкие
груди, хитро вокруг поглядывать. Давай, подвигайся, бери в руки лобзик,
тот самый из кружка "Умелые руки", мимо которого ты в детстве
прошел. Мы теперь этим лобзиком вырежем такие маленькие дверцы для последней
надежды. Ведь ежели человек в зеленой коробочке по ошибке живым схоронился,
ну как Николай Васильевич, он может от необратимости расстроиться. А так
дверка будет какая-никакая. Давай бери с другой стороны, помогай:
- Вжик.
- Вжик.
- Вжик.
- Вжик...
Молодец, да не толкай не гни, не спеши... Сделаем проход в счастливое
пространство, чтобы зря бумага под печатным словом не желтела.
Тише, тише, не мешайте. Мы прислушиваться будем к настоящему корявому
слову, вишь, оно так просто не прилипнет, как Блендамед или Омонра, оно
ведь живое - и напоит, и накормит, и еще однажды пробудит в твоем сердце
печальную фантазию. Не скромничай, не отчаивайся, полюбишь и ты встреченную
в восьмидесятые годы. Ну, а пока полезай со мной внутрь, посидим, покумекаем,
про пыльные тропы погутарим. Я ведь и сам этим болею и люблю это. Ты не
думай, будто оно уже прошло, и остались одни кастаньеда с бхагавадгитой.
Мы ее так решим: козью ногу свернем, на завалинку под утреннее солнышко,
или с удочкой до первой жары, пока роса не испарится под лучами Венеры.
Извини за туман - ну да ты понимаешь, раз про зеленую коробочку написал
