Царевич Сергей - За Отчизну (Часть Первая)
Сергей Царевич
За Отчизну
Часть первая
Глава I
1. ПАСТЫРИ И ОВЦЫ
Тима разбудил яростный, захлебывающийся лай. Было слышно, как на дворе,
исступленно рыча, на кого-то бросался пес.
Тим поднял голову, настороженно прислушиваясь, потом приподнялся и сел на
скамье, окончательно пробудившись.
- Это на человека, - пробормотал он, почесываясь и зевая. - На зверя пес
не так лает.
- Тим, - донесся из темноты голос жены, - на кого-то Белый напал, слышишь?
- Как не слышать! Да ты не кричи.
Тим проворно вскочил на ноги, накинул овчинную куртку, которой укрывался,
и, как был, босой, Крадучись подошел к дверям и прислушался.
Голоса стали громче; до Тима донеслось злобное немецкое проклятие. Пес
заливался все яростнее и яростнее. Вдруг его лай прервался и сменился
жалобным воем; потом и вой прекратился, было слышно только глухое хрипение.
- Кончили Белого! - прошептал Тим и взял в руки стоявший у лавки топор. -
Катерина! - с тревогой в голосе позвал он. - Вздуй огонь. Недобрые люди у
халупы.
В темноте заскрипела скамья, послышалось шлепанье босых ног по
глинобитному полу, и кто-то стал раздувать в очаге почти потухшие угли.
Постепенно угли стали разгораться, осветив багровым отблеском лицо дувшей
на них женщины; наконец показались маленькие язычки огня, и женщина зажгла
о них смолистую лучину.
В этот момент в дверь с силой застучали. Тим оглянулся на жену, сжимая в
руке топор. Он стоял в овчинной куртке поверх белья, босой, всклокоченный,
готовый защищать свою убогую халупку.
Стук повторился еще сильнее.
- Отворяй! - кричали снаружи, сопровождая приказание неистовыми ударами в
дверь.
Стены халупы вздрагивали от каждого удара.
- Во имя святой церкви, воинствующей и торжествующей, отворяй! Живо!
В углу жалобно заблеял ягненок. Тим нехотя поставил топор в угол и начал
отодвигать деревянный засов.
Едва дверь была открыта, как в халупу ворвались несколько человек, гремя
оружием и осыпая хозяев грубой бранью. Перед Тимом остановился невысокий
тучный монах в коричневой рясе доминиканца, подпоясанной веревкой.
Размахивая крупными каменными четками, монах грубо спросил, ткнув толстым
пальцем в грудь Тима:
- Ты Тим, сын Яна, по прозвищу Скала?
- Да, отче: я - Тим Скала.
Монах повернулся к стоявшему рядом с ним рыжебородому саксонцу в стальной
каске и в куртке из бычьей кожи:
- Возблагодарим бога за его милость и возьмем с собой этого несчастного,
нуждающегося в защите святой церкви. Связать его!
Монах перекрестился и сел на лавку.
Рыжебородый буркнул несколько слов таким же здоровенным парням,
сопровождавшим его.
- Засветить еще очаг! - командовал монах, в то время как воины скручивали
Тиму руки за спиной.
Хозяин непонимающе глядел на солдат:
- Но за что, отче? Что я сделал худого?
- Я не знаю, сделал ли ты дурное, но я знаю, что ты мог сделать. Этого
достаточно. Пока же отправишься в аббатство святого Доминика, и там
комиссар святейшей инквизиции с тобой побеседует.
- Инквизитор? Господи милостивый! Да о чем?
Слово "инквизиция" знали все, и оно у каждого вызывало чувство страха.
В один миг все было перевернуто вверх дном. С треском взлетали крышки
сундуков. Бережно хранимая одежда, платки, домотканое полотно и овчинные
безрукавки - все было разбросано по халупе и бесцеремонно топталось
сапогами солдат. С грохотом переворачивались лари, с полок летели горшки.
Катерина со слезами на глазах смотрела на разгром.
Пока продолжался обыск, Тим сидел на скамье со связанными руками. Катерина
с перекошенным
