Цыганов Валерий - Марсианские Рассказы
Валерий Цыганов
Марсианские рассказы
Он поглядел на марсианина, стоящего на фоне неба.
- Звезды! - сказал Томас.
- Звезды! - отозвался марсианин, глядя на Томаса. Сквозь тело марсианина,
яркие, белые, светили звезды, его плоть была словно расшита ими - так искрятся
светящиеся крупинки в фосфоресцирующей оболочке студенистой глубоководной
рыбы. Звезды мерцали, точно фиолетовые глаза. в груди и в животе марсианина,
блистали драгоценностями на его запястьях.
- Я вижу сквозь вас/ - сказал Томас.
- И я сквозь вас! - отвечал марсианин, отступая на шаг. Томас ощутил живое
тепло собственного тела и успокоился. "Все в порядке, - подумал он, - я
существую". Марсианин коснулся рукой своего носа, губ.
- Я не бесплотный, - негромко сказал он. - Живой!
Рей Бредбери, "Ночная встреча"
- Я как раз не склонен считать человека венцом природы, - сказал
Петровский.
- Это любопытно, - сказал Паркер. Он вскинул голову и посмотрел на
Петровского немигающим взглядом. Была у него такая неприятная манера.
- Поймите меня правильно, - сказал Петровский, - я хотел сказать только,
что глупо считать себя пупом Вселенной. Надо полагать, мы не единственные
представители разума даже в нашей Галактике. О более отдаленных местах я и не
говорю.
ПОСЛЕДНИЙ ИЗ МАРСИАН
Он был очень стар, настолько стар, что даже не помнил своего имени. Тело
его сохраняло бодрость, глаза и слух - остроту, и только память... память
иногда подводила.
Прошла, кажется, целая вечность с тех пор, как он остался один. Очень
странно чувствовать себя единственным разумным существом на целой планете. Он
страдал от одиночества и вместе с тем ощущал непонятную, самого его пугавшую
гордость оттого, что вся планета принадлежит только ему. К одиночеству он со
временем привык и перестал замечать его, а гордость осталась, разрослась до
невероятных размеров и вытеснила все остальные чувства. Он ничего не хотел,
ничего не ждал и ни во что не верил, а только без конца обходил свои владения,
и его глаза горели безумным светом.
Потом на Марс пришли люди. Сначала их было совсем немного - не больше
десятка, и многие из них умерли от марсианских болезней или собственной
неосторожности. Он не искал с ними встречи и лишь посмеивался про себя, потому
что был уверен, что землянам здесь не выжить, со временем они сами поймут это
и улетят к себе домой. Но люди остались, они построили в пустыне первый город,
и вскоре на Марс хлынула лавина переселенцев.
До сих пор он был спокоен - люди не рисковали покидать окрестности города.
И вдруг будто разом исчезли сдерживающие их опасности, и одна экспедиция за
другой стали уходить на много километров в глубь планеты. Рождались новые
поселки, появились первые дети. Но это не страшило его. Ужасным было другое -
люди словно не замечали многочисленных следов великой цивилизации. Прекрасные
города, чудеса марсианского зодчества, были для них всего лишь дряхлыми
скалами со сложной системой сырых и мрачных пещер, великолепные дороги -
зыбучими песками, остатки грандиозных каналов - древними тектоническими
разломами. Наткнувшись на библиотеку, они удивлялись, откуда здесь такое
количество сухих листьев - ведь на Марсе нет деревьев. И они жгли костры из
книг, радуясь редкой возможности погреться у живого огня. Они сдирали в
картинных галереях со стен то, что казалось им плесенью, и писали на стенах
крупными белыми буквами свои имена. Земные дети играли огромными клубками
серебряной паутины, которые родители привозили им из пещер, и только он
