Чарушников Олег - Если Так Рассуждать
Олег Игоревич Чарушников
Если так рассуждать...
- Наша измученная земля
Заработала у вечности,
Чтобы счастье отсчитывалось
От бесконечности,
А не от абсолютного нуля!
Вы слушали радиокомпозицию по стихам советских и зарубежных поэтов.
Режиссер Александр Акуленко, звукооператор Инна Клепцова.
- Вот как? - сказал Николай Федорович. - А что слышно насчет погоды?
- В эфире передача "Взрослым о детях". Сегодня у нас в гостях...
Николай Федорович выключил радио и стал собираться. "Туманные стихи, -
думал он, выходя из подъезда. - Абсолютный нуль, вечность какая-то...
Писали бы о жизни. О производстве в конце концов. Нет, типичное не то!"
Николай Федорович не так давно был переведен из заместителей в начальники
цеха и теперь старался формулировать свои мысли четче, конкретнее, как бы
подводя черту.
"Нет ясно выраженной главной идеи. Плюс не злободневно".
На этом он завершил свои рассуждения и впрыгнул в троллейбус.
Усевшись на сиденье, Николай Федорович развернул газету и с удовольствием
отметил про себя: "Народу немного, хорошо! Если штанги не соскочат,
доберусь минут за тридцать..."
Штанги не соскочили. Двери не заедало и не тормозили гаишники за проезд на
красный свет. Поэтому на завод Николай Федорович прибыл с большим запасом.
"В принципе, все логично, - думал он, входя в кабинет. - Мало народу -
можно спокойно сесть. Давки нет - водитель не нервничает, правил не
нарушает - значит и гаишники не докапываются. В итоге: отлично доехали...
Хотя нет, неправильно. По такой логике, - Николай Федорович усмехнулся, -
по такой логике для идеальной работы транспорта нужно что? Чтобы
пассажиров было как можно меньше, так получается? А в идеале - чтобы вовсе
не было?.. Ладно, хватит, занимаюсь делом!"
В кабинете он пока ничего не менял. Все было, как при прежнем начальнике.
Распорядок дня тоже. Первой пришла табельщица.
- У Нечаевой бюллетень, - доложила она. - Миркин в военкомате. Остальное
на местах.
- Варыгин опоздал?
- Варыгин опоздал, - с готовностью подтвердила табельщица. - Но... как
пришпоренный бежал. Наши все смеялись. Подействовал, видать, ваш разговор,
Николай Федорович!
Табельщица по-свойски хихикнула.
- Запах?
- Не поняла, Николай Федорович?
- Трезвый он, спрашиваю? - Николай Федорович почему-то избегал смотреть
разбитной табельщице в глаза. И вообще он испытывал странное чувство
неловкости, когда его называли по имени-отчеству. А табельщица, казалось
ему, еще и специально нажимает на имя-отчество, будто полный титул
произносит...
- Запашок есть небольшой. Но вчерашний, слабенький совсем... Да чего там,
Николай Федорович! Дела с дисциплиной лучше пошли, это вам любой скажет.
Не то, что до вас было. Ух, бывало!..
- Все-таки вы неправильно рассуждаете, Симонова, - сказал Николай
Федорович, и табельщица сразу независимо поджала губы. - Дела хороши...
Опоздал Варыгин на пять минут - хорошо, что не на час. С запахом явился -
умница, что со вчерашним, а не свеженьким. А если он вовремя прийти
вздумает, да еще как стеклышко? Премию ему тогда выписывать, что ли? За
успехи в труде?
Табельщица захлопнула папку.
- Я вам обстановку доложила, а вы уж решайте, как и что. Мне можно идти,
Николай Федорович?
И не дожидаясь ответа, она исчезла, толкнув дверь папкой, причем из
коридора довольно явственно донеслось: "Молодой еще..."
Николай Федорович немножко поругал себя за то, что не умеет разговаривать
с подчиненными, и нажал кнопку селектора:
- Плановое, как вчера вторая смена сработала? Да,
