Библиотека в кармане -русские авторы

         

Чарушников Олег - Шило Старое, Переплетное


Олег Игоревич Чарушников
Шило старое, переплетное
Подполковник милиции Кущак закурил и хотел подойти к окну, но с
неудовольствием вспомнил, что так уже тысячи раз поступали его коллеги в
детективных романах, вздохнул и не стал подходить.
- Так, - сказал он дежурному. - Еще что есть? Дежурный зашелестел бумагами.
- Бабку одну сейчас доставили. Семенову... ммм. Семенову А. С.
Пенсионерка, работает па полиграфкомбинате. Задержана за хулиганство.
- Соседку борщом облила? - хмуро поинтересовался Куща к.
- Нет, похуже, товарищ подполковник. В автобусе ткнула острым колющим
предметом пассажира Мещерякова Р. П. В область спины. Будучи доставлена в
отделение, отказалась дать объяснения и назвать имя и отчество.
- Отказалась? А как узнали, что это Семенова?
- Потерпевший сообщил, товарищ подполковник. Мещеряков работает на том же
комбинате. Между прочим, передовик.
- Сам он, что ли, похвастался?
- Бабка сообщила. Я тебе, кричит, рано или поздно в зенки наплюю, хоть ты
и в передовиках ходишь! Еле успокоили. Такая бой-старуха...
- В зенки, значит?
- Я запротоколировал, товарищ подполковник. А вот изъятое у нее орудие.
Подполковник повертел в руках старое переплетное шило с потемневшей ручкой.
- Орудие, говоришь? Тут и колоть-то нечем, жало совсем сточено... А
сколько ей лет, Зуйков?
- Бабке?
- Женщине этой. Семеновой А. С.
- Пока не выяснили. Па вид где-то шестьдесят-шестьдесят два. Но крепкая
еще старуха.
Подполковник хмыкнул.
- Давно у нас пенсионерки не хулиганили, а, Зуйков?
Дежурный пожал плечами и не ответил.
- Ну, давай ее сюда, хулиганку эту.
Через несколько минут в кабинет вошла "хулиганка" - пожилая, полная, с
ясными внимательными глазами.
- Так. Садитесь, пожалуйста, вот сюда, - сказал Кушак.
Женщина спокойно прошла через комнату и села.
- Что же у вас там в автобусе произошло? Можете подробно рассказать?
Поделитесь, Аграфена Степановна. Шило у вас обнаружили...
Женщина не спеша осмотрела кабинет, подумала, склонила голову набок и
начала - заговорила, запела, запричитала жалостным голоском:
- Ос-с-споди, дак чо произошло-то, чо? Да я ни слухом ни духом, милок, вот
те крест! (Она всплеснула руками). Знамо дело, ежели кто без билета
проехаться норовит. А мой-то вот он, туточки, в платочек я его завязала,
от греха-то... А меня, слышь, миленький, ни за что ни про што - цап! А за
какие дела? Я ведь, ежели по совести-то рассудить...
- Анадысь, - сказал Кущак.
- Что-что?
Женщина запнулась, улыбнулась удивленно и сразу стало ясно, что в
молодости она была, ух, какой - лукавой, смешливой да своенравной,
действительно "бой".
- Что-что?
- А-на-дысь, - повторил Кущак отчетливо. - Кубыть. Давеча, нонича, опосля.
Или вот еще словечко: карахтер. Неплохо и: "идол дубовый". А вы, Аграфена
Степановна, все "милок" да "энтот". Небогато.
Помолчали.
- Накурено у вас тут, - сказала женщина. - Хоть бы форточку открыли.
- Да-да, - сказал Кущак. - Извините, сейчас.
Он загасил папиросу и помахал рукой, разгоняя дым.
- Так вы не дорассказали, Аграфена Степановна, что у вас в автобусе
получилось...
- А что получилось? Ничего и не получилось, - женщина рассеянно смотрела в
окно.
- Укололи зачем? Пассажира, - терпеливо сказал Кущак.
- Уколола и уколола. Было, значит, за что. Вы меня наказать должны? Вот и
наказывайте. Чтобы я седины свои не позорила, как ваш дежурный
выражается...
- Он так сказал?
- Он много чего говорил.
- Ну... с этим мы разберемся. А вы рассказывайте, пожалуйста.
Кущак сильно потер





Содержание раздела