Чернорицкая Ольга Леонидовна - Гробоисследовательское Эссе
Ольга Леонидовна Чернорицкая
Гробоисследовательское эссе
Идеи "Гроба своими руками" Ексакустодиана Измайлова и Иосифа
Пенкина в предшествующей литературе (их происхождение) и в последующей
литературе (их понимание).
Введение к введению в "Гроб своими руками"
После прочтения "Гроба своими руками. (Руководства для плотников)"
- величайшего из величайших (я не побоюсь этого слова) произведений
современного искусства, руководства по жизни и смерти, написанного
бессмертными руками Ексакустодиана Измайлова и Иосифа Пенкина и
посвященного памяти Ексакустодиана Измайлова, так и не дожившего до
правильного окончания и правильного понимания своего творения (разве
такое делается руками?!) а именно "Гроба своими руками", сделаешь
вывод, наконец, что ни классиков, ни современников без этого
произведения ты не понимал, не понимала и не поймешь.
Во-первых, непонятно, почему на "такую актуальную тему, как
изготовление гроба" ни до Ексакустодиана, ни после него не посягнула
ни одна живая душа. Во-вторых, непонятно, почему кроме самиздатовского
"Соло" ни один журнал не осмелился вместить в себя это бессмертное
руководство, почему все газеты и журналы изо дня в день не печатают
отрывки, почему не ставятся спектакли по "Гробу своими руками" во всех
театрах страны и мира, не снимаются кинофильмы и нет в прессе
полемики по основному вопросу, поставленному Ексакустодианом: как
построить собственный гроб? И даже не возникло, как предполагал
автор, направление гробовой поэзии, и не заняло отведенный ему
пьедестал? А в-третьих, почему преподавание литературы в школах и
вузах после написания Ексакустодианом "Гроба своими руками"
продолжается вестись неправильно: на произведение литературы до сих
пор смотрят с точки зрения живых, а надо бы смотреть из глубины гроба
- так виднее, ведь находящаяся снаружи чернь...
Изменчива, мятежна, суеверна,
Легко пустой надежде предана,
Мгновенному внушению послушна,
Для истины глуха и равнодушна,
А баснями питается она.
Тогда как лежащий в гробу духовно неизменчив, немятежен,
несуеверен, пустой надежде не предан, мгновенному внушенью не
послушен, для истины не глух, не равнодушен и баснями не питается он.
Вот, например, дочитав до предложения: "Любую личность пугает
предстоящая смена всего накопленного десятилетиями на стандартный
гроб, сколоченный из грубых досок...", сразу же вспоминаешь
пушкинского "Скупого рыцаря" и домысливаешь его уже по правильному
пути: пути негодования по отношению к повесе, которому все это
достанется.
Прочитав перечисление содержимого гроба Ексакустодиана (см. цитату
ниже), вспоминаешь не только подтирки Гаргантюа, но и Ноев Ковчег в
обработке древесных червей Джулиана Барнса, и гробницы фараонов в
интерпретациях Петухова, и либерею Ивана Грозного, решившего, как
истинный писатель, устроить себе гробницу из книг, причем такую, чтоб
все искали, но никто найти не мог - ведь настоящий гроб должен быть
недосягаем. А узнав об истязании Ексакустодианом собственного тела с
помощью голода, невольно начинаешь понимать смысл веревок Симеона
Столпника, и крючья блистательной кыси Татьяны Толстой, и коморку-гроб
истинного папаши Убю всех времен и народов Альфреда Жарри, и благие
намерения Великого инквизитора нашего Федора Достоевского, создавшего
еще задолго до социализма истинное чистилище для душ отступившихся.
Подобная самоотверженность достойна самого Олега Григорьева, умеющего
как никто другой презирать телесность во имя духовности:
Девочка красивая
В кустах лежит нагой.
Другой бы изнасиловал,
А я лишь пнул
