Черный Саша - Солдат И Русалка
Саша Чёрный
Солдат и русалка
Послал фельдфебель солдата в летнюю лунную ночь раков за лагерем в речке
половить, - оченно фельдфебель раков под водочку обожал. Засветил солдат
лучину, искры так и сигают, - тухлое мясцо на калке-кривуле в воду спустил,
ждет-пождет добычи. Закопошились раки, из нор полезли, округ палки цапаются,
мясцом духовитым не кажную ночь полакомишься...
Только было солдат приноровился черных квартирантов сачком поддать, на
вольный воздух выдрать, - шасть! кто-то его из воды за сапог уцепил. Тащит,
стерва, из всей мочи, прямо напрочь ногу с корнем рвет. Уперся солдат
растопыркой, иву-матушку за волосья ухапил, - нога-то самому надобна... Мясо
живое кое-как из сапога выпростал, а сапог, к теткиной матери, в воду рыбкой
ушел...
Вскочил он полуобутый, глянул вниз. Видит, русалка, мурло лукавое, по
мокрую грудь из воды выплеснулась, сапогом его дразнит, хохочет:
- Счастье твое, кавалер, что нога у тебя склизкая! А то б не ушел... Уж в
воде я б с тобой в кошки-мышки наигралась.
- Да на кой я тебе ляд, дура зеленая? Играй с окунем, а я человек
казенный.
- Пондравился ты мне очень! Морда у тебя в веснушках, глаза синие. Любовь
бы с тобой под водой крутила...
Рассердился солдат, босой ногой топнул:
- Отдай сапог, рыбья кровь!.. Лысого беса я там под водой не видал, - у
тебя жабры, а я б, как пустая бутылка, водой налился. Да и какая с тобой,
слизь речная, любовь? На хвост-то свой погляди.
Тут ее, милые вы мои, заело. Насчет хвоста-то... Отплыла напрочь, посередь
речки на камень присела, сапогом себя, будто веером, от волнения обмахивает.
Солдат чуть не в плачь:
- Отдай сапог, мымра! На кой он тебе, один-то? А мне, полуразутому, хочь и
на глаза взводному не показывайся... Съест без соли.
Зареготала она, сапог на хвост вздела, - и одного ей достаточно, - да еще
и помахивает. Тоже и у них, братцы, не без кокетства...
Что тут сделаешь? В воду прыгнешь, - залоскочет, просить не упросишь, -
какое уж у нее, у русалки, сердце...
А она, с камешка повернувшись, кое-что и надумала:
- Давай, солдатик, наперегонки гнаться! Я вплавь по воде, а ты по берегу -
вон до той ракиты. Кто первый достигнет, того и сапог. Идет?
Усмехнулся про себя солдат: вот фефела-то!.. Ужель по сухопутью легкие
солдатские ножки нехристь пловучую не одолеют?
- Идет! - говорит.
Подплыла она поближе, равнение по солдату сделала, а он второй сапог с
ноги долой, да под куст и шваркнул. Чтобы бежать способнее было...
Свистнула русалка. Как припустит солдат, - трава под ним надвое, в ушах
ветер попискивает, сердце - колотушкой, медяки в кармане позвякивают... Уж и
ракита недалече, - только впереди на воде, видит он, вода штопором забурлила,
и будто рыбья чешуя цыганским монистом на лунной дорожке блестит... Добежал,
штык ей в спину! - плещется русалка супротив ракиты, серебряным голоском
измывается:
- Что ж вы, солдатик, запыхавшись? Серьгу бы из уха вынули, бежать бы
легче было... Ну что ж, давай повернем! Солдатское счастье, поди, с изнанки
себя обнаруживает...
Повернулся солдат, и отдышаться не успел, да как вдругорядь дернет: прямо
из кожи рвется, локтем поддает, головой лозу буравит... Врешь, язви твою душу,
- в первый раз недолет, во второй перелет, - разницей подавишься!
Достиг до первоначального места, глянул в воду, так фуражку о земь и
шмякнул. Распростерлась рыбья девка под кручей, хвост в кольцо свивает,
солдату зеленым зрачком подмигивает:
- С легким паром! Что ж ты серьгу так и не снял? Экой ты, изум
