Библиотека в кармане -русские авторы

         

Чехов Антон Павлович - Без Названия


А.П.ЧЕХОВ
Исправляющий должность судебного следователя и уездный врач ехали на
вскрытие в село Сырню. По дороге их захватила метель, они долго кружили и
приехали к месту не в полдень, как хотели, а только к вечеру, когда уже
было темно. Остановились на ночлег в земской избе. Тут же, в земской избе,
по случайности, находился и труп, труп земского страхового агента
Лесницкого, который три дня назад приехал в Сырню и, расположившись в
земской избе и потребовав себе самовар, застрелился совершенно неожиданно
жля всех; и то обстоятельство, что он покончил с жизнью как-то странно, за
самоваром, разложив на столе закуски, дало многим повод заподозрить тут
убийство; понадобилось вскрытие.
Доктор и следователь в сенях стряхивали с себя снег, стуча ногами, а
возле стоял сотский Илья Лошадин, старик, и светил им, держа в руках
жестяную лампочку. Сильно пахло керосином.
- Ты кто? - спросил доктор.
- Цоцкай... - ответил сотский.
Он и на почте так расписывался: цоцкай.
- А где же понятые?
- Должно, чай пить пошли, ваше высокоблагородие.
Направо была чистая комната, "приезжая", или господская, налево -
черная, с большой печью и полатями. Доктор и следователь, а за ними
сотский, держа лампочку выше головы, вошли в чистую. Здесь на полй, у
самых ножек стола, лежало неподвижно длинное тело, покрытое белым. При
слабом свете лампочки, кроме белого покрывала, ясно были видны еще новые
резиновые калоши, и все тут было нехорошо, жутко: и темные стены, и
тишина, и эти калоши, и неподвижность мертвого тела. На столе был самовар,
давно уже холодный, и вокруг него свертки, должно быть с закусками.
- Стреляться в земской избе - как это бестактно! - проговорил доктор.
- Пришла охота пустить себе пулю в лоб, ну и стрелялся бы у себя в доме,
где-нибудь в сарае.
Он, как был, в шапке, в шубе и в валенках, опустился на скамью; его
спутник, следователь, сел напротив.
- Эти истерики и неврастеники большие эгоисты, - продолжал доктор с
горечью. - Когда неврастеник спит с вами в одной комнате, то шуршит
газетой; когда он обедает с вами, то устраивает сцену своей жене, не
стесняясь вашим присутствием; и когда ему приходит охота застрелиться, то
вот он стреляется в деревне, в земской избе, чтобы наделать всем побольше
хлопот. Эти господа при всех обстоятельствах жизни думают только о себе.
Только о себе! Потому-то старики так и не любят этого нашего "нервного
века".
- Мало ли чего не любят старики, - сказал следователь зевая. - Вы вот
укажите старикам на то, какая разница между прежними и теперешними
самоубийствами. Прежний, так называемый порядочный человек стрелялся
оттого, что казенные деньги растратил, а теперешний - жизнь надоела,
тоска... Что лучше?
- Жизнь надоела, тоска, но, согласитесь, можно было бы застрелиться и
не в земской избе.
- Уж такое горе, - заговорил сотский, - такое горе, чистое наказание.
Народ очень беспокоится, ваше высокоблагородие, уж третью ночь не спят.
Ребята плачут. Надо коров доить, а бабы в хлев не идут, боятся... Как бы в
потемках барин не примерещился. Известно, глупые женщины, но которые и
мужики тоже боятся. Как вечер, мимо избы не ходят в одиночку, а так, все
табуном. И понятые тоже...
Доктор Старченко, мужчина средних лет, с темной бородой, в очках, и
следователь Лыжин, белокурый, еще молодой, кончивший только два года назад
и похожий больше на студента, чем на чиновника, сидели молча, задумавшись.
Им было досадно, что они опоздали. Нужно было теперь ждать до утра,
оставаться здесь





Содержание раздела