Библиотека в кармане -русские авторы

         

Чехов Антон Павлович - Двадцать Девятое Июня


Антон Чехов
Двадцать девятое июня
(Рассказ охотника, никогда в цель не попадающего)
Было четыре часа утра...
Степь обливалась золотом первых солнечных лучей и, покрытая росой,
сверкала, точно усыпанная бриллиантовою пылью. Туман прогнало утренним
ветром, и он остановился за рекой свинцовой стеной. Ржаные колосья, головки
репейника и шиповника стояли тихо, смирно, только изредка покланиваясь друг
другу и пошептывая. Над травой и над нашими головами, плавно помахивая
крыльями, носились коршуны, кобчики и совы. Они охотились...
Аким Петрович Отлетаев, мировой судья, земский врач, я, зять Отлетаева
Предположенский и волостной старшина Козоедов ехали все шестеро на
отлетаевской коляске-розвальне на охоту. За коляской, вывалив языки, бежали
четыре пса. Я и земский врач народ худенький, остальные же толсты, как
стоведерные бочки, а потому, несмотря на то. что дедовская коляска была и
широка и глубока, нам было до чертиков тесно. Я то и дело толкал локтем и
ружейным прикладом в живот Козоедова. Все мы толкались, пыхтели, морщились,
всей душой ненавидели друг друга и с нетерпением ждали того времени, когда
нам можно будет вылезть из коляски. Ехали мы подальше в степь пострелять
куропаток, стрепетов, перепелов, болотной дичи и, если фортуна оглянется на
нас, дрохв. Предводительствовал нами хозяин коляски и коней Отлетаев, по
милости которого мы и ехали на охоту. Тела наши были сдавлены, но зато души
были преисполнены радостями самого высшего качества!
Кто никогда не ездил и не шлялся на охоту, тому не понять этих
радостей. Мы держали наши ружья и глядели на них так любовно, как маменьки
глядят на своих сыночков, подающих большие надежды.
- А каков наш будет маршрут? - спросил я, когда мы отъехали от
Отлетаевки верст на десять.
- Сейчас едем на Еланчик, - отвечал Отлетаев, - бекасов стрелять...
Отсюда ото верст восемь будет. Там же и перепелов на просе постреляем...
Пострелявши перепелов, ночевать станем, а уж завтра чуть свет у нас самая-то
настоящая стрельба начнется...
- А что, господа, как думаете, - спросил я, показывая пальцем на
коршуна, который купался далеко в небесной синеве, - можно ли попасть
отсюда? Попадете?
- Не попадешь! - сказал Отлетаев. - Далеко очень! Впрочем, из моего
ружья попадешь...
- И из вашего ружья не попадешь, - заметил Предположенский.
- Попадешь. Дробью не попадешь, не достанет, а пулей наверно...
- И пулей не попадешь.
- Уж это позвольте мне знать, попаду я или не попаду! Вы ружья моего не
знаете, а я знаю... Вы отродясь не видали хороших ружей, а потому это вам и
кажется таким странным... Я и дальше попадал...
Предположенский откинул назад голову и засмеялся...
- Чего же смеешься? - продолжал Отлетаев. - Не веришь, небось?
- Разумеется, не верю.
- Гм... Ружья моего, значит, не знаешь... Ружье замечательное! Недаром
шестьсот целковых стоит...
- Сколь...ко?? - спросил Предположенский и вытянул шею... - Сколько?
Повторите, папаша!
- Шестьсот рублей... Чего же ты смеешься? Ты погляди на ружье, да потом
и скаль зубы!
- Я вижу... Чьей фабрики?
- Марсельское... Фабрики Лепелье...
- Лепелье? Не слыхал что-то такой фабрики... Ружье, как ружье... Рублей
сто стоит... Не люблю, тесть, когда вы врете! Зачем врать? Я не понимаю,
зачем врать?
- Ружье хорошее, - заметил мировой, - но шестисот не стоит. Вы
переплатили, Аким Петрович!
- Он вовсе не переплачивал! - горячился Предположенский, - он врет!
Врет, как школяр!
Отлетаев завертелся и покраснел.
- Не таковский, чтоб





Содержание раздела