Чехов Антон Павлович - На Святках
Антон Павлович Чехов
На святках
I
- Что писать? - спросил Егор и умокнул перо.
Василиса не виделась со своею дочерью уже четыре года. Дочь Ефимья
после свадьбы уехала с мужем в Петербург, прислала два письма и потом как
в воду канула; ни слуху ни духу. И доила ли старуха корову на рассвете,
топила ли печку, дремала ли ночью - и всё думала об одном; как-то там
Ефимья, жива ли. Надо бы послать письмо, но старик писать не умел, а
попросить было некого.
Но вот пришли святки, и Василиса не вытерпела и пошла в трактир к
Егору, хозяйкиному брату, который, как пришел со службы, так и сидел всё
дома, в трактире, и ничего не делал; про него говорили, что он может
хорошо писать письма, ежели ему заплатить как следует. Василиса поговрила
в трактире с кухаркой, потом с хозяйкой, потом с самим Егором. Сошлись на
пятиалтынном.
И теперь - это просходило на второй день праздника в трактире, в
кухне - Егор сидел за столом и держал перо в руке. Василиса стояла перед
ним, задумавшись, с выражением заботы и скорби на лице. С нею пришел и
Петр, ее старик, очень худой, высокий, с коричневою лысиной; он стоял и
глядел неподвижно и прямо, как слепой. На плите в кастрюле жарилась
свинина; она шипела и фыркала и как будто даже говорила: "Флю-флю-флю".
Было душно.
- Что писать? - спросил опять Егор.
- Чего! - сказала Василиса, глядя на него сердито и подозрительно. -
Не гони! Небось не задаром пишешь, за деньги! Ну, пиши. Любезному нашему
зятю Андрею Хрисанфычу и единственной нашей любимой дочери Ефимье Петровне
с любовью низкий поклон и благословение родительское навеки нерушимо.
- Есть. Стреляй дальше.
- А еще поздравляем с праздником Рождества Христова, мы живы и
здоровы, чего и вам желаем от господа... царя небесного.
Василиса подумала и переглянулась со стариком.
- Чего и вам желаем от господа... царя небесного... - повторила она и
заплакала.
Больше ничего она не могла сказать. А раньше, когда она по ночам
думала, то ей казалось, что всего не поместить и в десяти письмах. С того
времени, как уехали дочь с мужем, утекло в море много воды, старики жили,
как сироты, и тяжко вздыхали по ночам, точно похоронили дочь. А сколько за
это время было в деревне всяких происшествий, сколько свадеб, смертей!
Какие были длинные зимы! Какие длинные ночи!
- Жарко! - проговорил Егор, расстегивая жилет. - Должно, градусов
семьдесят будет. Что же еще? - спросил он.
Старики молчали.
- Чем твой зять там занимается? - спросил Егор.
- Он из солдат, батюшка, тебе известно, - ответил слабым голосом
старик. - В одно время с тобой со службы пришел. Был солдат, а теперь,
значит, в Петербурге в водоцелебном заведении. Доктор больных водой
пользует. Так он, значит, у доктора в швейцарах.
- Вот тут написано... - сказала старуха, вынимая из платочка письмо.
- От Ефимьи получили, еще бог знает когда. Может, их уже и на свете нет.
Егор подумал немного и стал быстро писать.
"В настоящее время, - писал он, - как судба ваша через себе
определила на Военое Поприще, то мы Вам советуем заглянуть в Устав
Дисцыплинарных Взысканий и Уголовных Законов Военнаго Ведомства, и Вы
усмотрите в оном Законе цывилизацию Чинов Военаго Ведомства."
Он писал и прочитывал вслух написанное, а Василиса соображала о том,
что надо бы написать, какая в прошлом году была нужда, не хватило хлеба
даже до святок, пришлось продать корову. Надо бы попросить денег, надо бы
написать, что старик часто похварывает и скоро, должно быть, отдаст богу
душу... Но как выразить эт
