Библиотека в кармане -русские авторы

         

Шевченко Екатерина - Похищение Ануки


Екатерина Шевченко
ПОХИЩЕНИЕ АНУКИ
Сейчас я вас познакомлю. Ее звали Анука. Имя-то ее было Аня, но ее
так никто не звал, а Анукой - всегда, сначала мама и бабушка, а потом
подруги и те молодые люди, что за ней ухаживали. Они перенимали это из
телефонных фраз, с которыми к ней обращались домашние:
- Анука, иди, тебя просят, - слышали они в трубку и тоже поскорее хо-
тели ее так назвать.
Она была вот какой: она подбирала гостям чайную чашку под цвет их
платья (сама же в темном могла пить и из белой).
К примеру, двенадцать утра зимой. Но дня почти нет - за окном сыро,
туман сушится на гвоздях вороньих криков. Анука их слышит, потому что
дом ее высится на краю Сокольников. Она открывает на звонок: гостья, ко-
торую она ждала, стоит за порогом с внучкой. Анука приседает перед заку-
танной девочкой, отстегивает помпоны пуговиц на шубке, и дышит в прине-
сенные с холоду детские тапочки, и ведет показать - ну, что бы, напри-
мер? Разве есть у нее кукла? Есть! Та, что на чайнике, но перешита в
комнатную, стоит на подзеркальнике. И медведик в белой камилавке, затк-
нут за кроватное изголовье (он там потому, что Анука, получив когда-то
его в подарок, поразилась, как он похож на ее отца, что лежал при проща-
нии в такой же белой шапочке). И после того, как маленькая гостья все
посмотрит, Анука, собравшись накрывать чай, захочет, чтобы девочка в го-
лубом платье пила из голубой чашки, и ей было даже все равно, что сервиз
разрознен, и подруга ее в коричневой кофте пьет из стакана в подстакан-
нике, пьет, и крепкий чай от кофты неотличим.
Перед самой Анукой тоже могло стоять блюдце с чаем, и тогда в озерце
с лимоном она видела отраженные подвески люстры и сверкание.
Глядя в блюдце, Анука почти всегда чувствовала, что это похоже на две
вещи:
первая объяснимей, - это похоже на то, как она, сама четырехлетняя,
смотрела во время оно в такое вот чайное озеро в пресненском доме, и ве-
чер золотился под потолком уже будто во сне; а второе сложней: выпивая
чай с люстрой, она представляла зимние переулки, там, на улицах темного,
уже свечеревшего центра, где белел только снег да лепестки объявлений.
Она любила сворачивать и идти переулками вдоль притаенных домов с отго-
лосками люстр за окнами вторых, но все равно высоких этажей. Ее манило
делать что-то с этими райками, - то яркими, то освещенными тусклым све-
том; тех, кто жил в них, она видеть не могла и только проводила взглядом
по потолкам, по верхушкам книжных шкафов; ей хотелось подносить и тя-
нуть, как из блюдца, оконный свет, вбирая своей любовью, и она понимала,
что сейчас не получится, но когда-нибудь она это сможет, когда-нибудь
она станет иметь с этими мреющими мирками некое общее кратное, одинако-
вое и для зажженных окон, и для людей, только чтобы вот так легко сопря-
гаться с чужою вечернею жизнью, надо быть по отношению к ней над чертой.
2
.
Анука родилась более или менее посередине века, который изображается
двумя косыми крестиками, - то ли паучками, попавшими в янтарь, то ли во-
домерками, скользящими над бездной.
Родилась 27 марта 1956 года; сочетание числа, месяца и года своего
рождения чувствовалось ею всегда как что-то милое, от чего дует весенним
прозрачно-серым воздухом или тем настроением, какое вы испытали бы, отк-
рыв медальон с фотографией, с которой на вас глядит ваша любовь.
Родилась где-то на Тестовке, в родильном доме близ Пресни. Когда дома
за обедом у мамы отошли воды, стояла яркая весна. Анука появилась тем же
вечером, в





Содержание раздела