Широков Виктор Александрович - Вавилонская Яма
Виктор Широков
Дочери Елене
ВАВИЛОНСКАЯ ЯМА
Подумай, разве не все равно, влюбишься ли ты сначала в романе, а затем
на самом деле или наоборот - сначала на самом деле, а потом в романе? По
правде говоря, все мы - и Ифигения, и Дездемона, и Татьяна Ларина, и я
вместе с Николеттой, - все мы вурдалаки!
Милорад Павич. Пейзаж, нарисованный чаем
I
Кошка скребет на свой хребет. Вот и я, правдоискатель вечный, дождался
реакции начальства на свое оголтело-неверное поведение. Неделю тому назад я
написал очередную служебную записку директору издательства, смысл которой
сводился к невниманию руководства к моим производственным заслугам,
недоплате премий, упорному нежеланию главного редактора (завистника и
проходимца) вникнуть в проблемы вверенной мне редакции разноформатных
изданий; в частности, в отсутствие более года художественного редактора,
из-за чего мне пришлось курировать работу художников полусотни готовящихся
книг, что не только выходило за рамки моих служебных обязанностей, но даже
и за границы, увы, моей профессиональной подготовки.
Вместо письменных распоряжений о моей правоте и поддержке или хотя бы
устных сочувствий, директор собрал правление и на пару с главным редактором
при молчаливом согласии или попустительстве остальных членов правления
издательства раздраконил меня яко Бог черепаху за развал работы, хотя
очевидные, на мой взгляд, факты утверждали обратное. Вернее, распекал меня
главный редактор, а директор только задавал наводящие вопросы, указывая
точки приложения критикующих сил.
Главный редактор Прахов, по точному комитетскому прозвищу Иудушка
Головлев, был невысокого роста сухощавый мужчина предпенсионного возраста,
с совершенно лысым черепом и узенькими, как у фюрера, усиками щеточкой.
Сильная близорукость вынудила его носить двояковогнутые стекла, через
которые глаза вонзались в жертву мелкими злыми стальными буравчиками и были
постоянно красными то ли от напряжения, то ли от обилия выпитой водки
(Иудушка давно был законченным алкоголиком, за что, собственно, и держал
его на престижной должности дальновидный директор, не желая в конце удачной
своей карьеры плодить соперников и конкурентов, делиться властью, а от
алкоголика разве можно ждать ловкого хода или подвоха, чуть что - по статье
его, миленького, под фанфары).
Чувство самосохранения, наиболее развитое у алкоголиков, сделало
главного редактора почти идеальным исполнителем и проводником воли
директора Каинова, который ранее добрый десяток лет служил помощником
министра и сумел пережить на этом скользком поприще смену трех кабинетов.
Сын бывшего секретаря обкома на незалежной сейчас Украине, Виталий
Ферапонтович Каинов вполне оправдывал свою "лошадиную" фамилию. Он проделал
традиционный путь мелкого комсомольского лидера, послужил канцеляристом в
особняке на улице Богдана Хмельницкого, вовремя женился на энергичной
гнилозубой вдове начальника соседнего отдела, а главное, одновременно
дочери начальника отдела кадров серьезного закрытого ведомства, и сейчас,
аккуратно подсидев своего предшественника, издателя Божьей милостью, но
явно неискушенного в аппаратных играх Максима Исаевича Шмелева, усердно и
ежедневно "чистил" доставшийся ему в наследство коллектив, чтобы вскоре с
чистой совестью организовать ЗАО "Интеркнига", единолично завладеть
контрольным пакетом акций, приватизировать особняк на центральной улице
города и затем, умело продав его так, что комар носу не подточит, и
переведя деньги в швейцарский банк, жить
